Наталья опустила голову на борт, проверяя крепость подаренной Громовым «заколки». Какая глупость, но ей так понравилось, что решила сохранить. Или понравилось то, что подарил её загадочный спаситель? Девушка категорично замотала головой.
— Глупости. Однозначно глупости… угу, — кивнула сама себе Наталья, — ну красивый… ну пахнет хорошо… ну голос у него такой… ну вот такой…
Она зажмурилась, и опустилась в воду с головой, тут же выныривая и несчастно отлепляя мокрые пряди от лица.
— И как теперь их сушить?! — прорычала девушка и снова чихнула.
Без своих вещей она чувствовала себя неандертальцем. Скрываясь в воде по самый подбородок, Наталья твёрдо решила, что и без всяких там Маревых доберётся до дома.
— Да-да! Сам Михаил Громов обещался! — она сердито сощурилась, представляя, как её руки сжимаются на шее друга.
Как только вернётся, сразу заберёт свои вещи и поедет домой, в Москву. К чёрту такой Новый год! К чёрту всех…
— Ненавижу зиму! — она шмыгнула носом, и принялась отжимать воду с волос, — самые худшие праздники…
Затем поняла, что и приезд в дом родителей ничего хорошего не обещал.
— Впору податься в бега. Что ж ты невезучая такая, Уварова?
Ещё пару дней назад она пребывала в чудеснейшем настроении, и ничего не предвещало неприятностей. На прикроватной тумбочке лежали билеты на самолёт, подаренные матерью. Светлана прекрасно знала, как дочь любит море и солнце, вот и хотела, чтоб любимое дитё погрело своё тельце, пока суровую Родину заносило снегом. Но совершенно неожиданно, отец семейства заявил, что это самое настоящее дезертирство, и что хоть раз в жизни нужно встретить Новый год, как все нормальные люди. То бишь с красным от мороза носом и в вязаных носках!
Наталья с тоской вспомнила прекрасный белоснежный купальник, который так тщательно и с таким восторгом выбирала вместе с Дашкой. Подруга также не собиралась коченеть в славной столице, но у «Пусика» внезапно важные дела приключились. Вот они, как две неудачницы, и вздыхали теперь — одна в чужой ванной, другая в доме их общего приятеля. Наталью внезапно взяла обида. Ведь Юрка должен был сказать Одинцовой, что она здесь застряла, почему же до сих пор никто не удосужился позвонить?! Ни Дашка, ни Верка.
— Ещё подругами себя считают…