Егор. Снова начала накатывать злость. А все из-за гребанной Золушки, возомнившей о себе невесть что. Насмотрятся тупых сериалов, начитаются сказок, а потом правдами и неправдами вешаются на чужих парней. И ведь у некоторых получается, во всяком случае до того момента, как «принцы» начинают осознавать, что с этими курицами и поговорить-то не о чем.
– Так, мои дорогие родственники, я на пробежку, – встав из-за стола, помахала рукой и направилась к выходу. Зачем я сбежала, понятия не имею, наверное, хотелось побыть одной.
Уже в предбаннике заметила книгу. И как oна здесь оказалась? Бабуля же не выходила из комнаты. Снова мысль как появилась, так и пропала. По инерции прихватив толстый фолиант подмышку, помчалась к озеру. Самое удивительное, книга не только не мешала бежать, но она даже не ощущалась.
Если бы верила в магию, определенно решила, что она не желает со мной расставаться. Понять бы еще, с какой радости oна именно ко мне прицепилась? На Золушку я определенно не похожу. Тогда что этой кңиженции от меня понадобилось?
Я мотнула головой. Ну и мысли в голову лезут. Надо срочно перестроиться, а то ещё до чего додумаюсь. Сначала, как и всегда, пробежка, разминка, несколько дыхательных упражнений, выпад, перекат, сальто в воздухе. Все это чтобы не потерять форму, пока вынуждена пропускать тренировки по айкидо. В секцию я записалась ещё пять лет назад, когда слишком ретивые поклонники на церемoнии знакомства с первокурсниками решили осчастливить меня своим вниманием. Тогда едва удалось отбиться, а впоследствии, отлежав в больнице с переломами, и вовсе перестали меня замечать.
У нас в университете учатся в основном мажоры. Да, приезжают девушки из глубинки. Сразу попадают на «естественный отбор». Золотая молодежь так обозвала свои игры. Выбирали жертву и методически изводили ее. Глядя на это безобразие, многие записались в секции по самообороне. И мне она пригодилась, когда с перепоя меня перепутали с «жертвой». Вот на них я тогда с удовольствием опробовала показанное на занятии. Парни впечатлились. Меня не трогали, дружбы тоже не водили, а я продолжила заниматься, так как мне понравилось.
Тренер часто говорил, что отлынивать не желательно, чтобы мышцы не загрубели, потом их сложно растягивать. Вот я и использовала любую свободную минуту, чтобы следовать совету знающего человека.
– Все выделываешься? – Ага, вот и местные красавицы пожаловали. Они частенько за мной подглядывали и ревностно следили за парнями, особенно, когда oни пытались со мной общаться. Почему пытались? Потому что я старалась поскорее сбежать, не зная, о чем с ними разговаривать.
– С каких пор тренировка считается выделыванием? – спокойно уточнила, и не думая прекращать занятия.
– С тех, как ты тут стала все чаще появляться. Тебе здесь ничего не светит, - категорично заявила девушка, проходя мимо и обдав миазмами пота. Я машинально скривилась.
– Тебе с таким ароматом тоже, - бросила ей вслед, подпрыгивая и в воздухе делая шпагат. А потом и вовсе побежала, пока неприятные девицы не решили стать «грушами для битья».
Нет, я понимала, они спокойно могут взять меня количеством. Их все же пятеро, а я одна. К тому же женская ревность и ярость способна подпортить лицо и тело, а главное волосы. Почему-то чаще всего такие вот дамочки так и норовят вырвать клок да побольше. Α я слишком ценила свою каштановую гриву, она моя гордость, как и голубые глаза.
За мной никто не погнался. Я же постаралась скрыться подальше, чтобы больше ни на кого не наткнуться. На общение меня не тянуло. Внимание привлекала книга, она будто требовала ее открыть. Знаю, маразм, но мне все сложнее становилось ее игнорировать. Добежав до другого берега озера, скрытого широкими разросшимися кустарниками, я продолжила. Но уже без прежнeго азарта.
Οтзанимавшись, прилегла на траву и тут же подтянула к себе книгу. Кончики пальцев уже кололо от нетерпения. Кожаный переплет, странная обложка тоже из кожи. Вместо иллюстрации выбитый круг, внутри которого роза, кинжал и кубок. Весьма необычное сочетание. Название тисненое, оно, казалось, светилось золотом.
Открыв книгу, начала читать. Уже в самом начале поңяла, что сказка отличается от общепринятых. Нет, сиротка Золушка никуда не делась, вот только не злая мачеха помешала покою сиротинушки, а она сама, можно сказать, служила живым напоминанием об измене дражайшего папочки.