— Опять ты? — почти не удивился лейтенант Грон. Почти.
Берт брезгливо отряхнулся, с трудом придвинул к себе разнесчастный сейф со своими жалкими черепками и принялся рассказывать, как в действительности было дело. С самого его пробуждения на чердаке в Веселой Виверне.
— Нет у тебя никакой магии, — резюмировал Шимус. — И никогда не было. Это магия не твоя.
— А я и говорю, что горшок это.
— Горшковая магия? — Шимус натурально заржал. — Я запомню. Ректору Мэдсону расскажу, он оценит. Это случайная магия после взрыва Погодной башни, — принялся втолковывать ему лейтенант, — Она опасна не меньше, чем то, что сейчас тут было. Понимаешь меня? — Берт даже расслышал, как Шимус одними губами произнес «дуралей», как вздохнул, доставая амулет.
— А если это моя магия? — серьезно спросил парень. — Вдруг она пробудилась? Да, поздно, да, вся сразу. Надо же как-то проверить. Выяснить. А не отбирать все подряд… Вы же меня так просто убьете!
Что делается с магами, принудительно лишенными магии, он слышал. И в этом случае действительно было лучше смерть, чем такое. У Гилберта сжалось внутри от безысходности, ужаса и того, что теперь спасать его больше некому. А единственный человек, кто сейчас смог бы за него поручиться умер лет десять назад, как сказал кожевенник Страмнус.
Инспектор сокрушенно качнул головой.
— Мне жаль, парень. Ничего личного…
Грон потер глаза, наверное оттого что пространство меж ними стало дрожащим и мутным, и оторопело спросил:
— Кто это?
Прямо перед Шимусом стояла пожилая красивая леди. Такая, что будь Берт на месте лейтенанта, ему захотелось бы отряхнуть плащ, поправить шейный платок и, возможно, спеть гимн. Если бы она только попросила… Изумление в ее ярких строгих глазах было не меньше их собственного, и, вероятно, только поэтому Шимус не растерялся и повторил:
— Кто это?
— Моя тетка Арлиль! — неверяще выдохул Гилберт, глядя на престарелую леди и на всякий случай добавил: — Или бабка… Видите, как похожи, видите? — спросил с надеждой.
Ничего похожего меж ними не было. Разве что слегка заостренные кончики ушей. Капля эльфийской крови в их семье почему-то проявила себя именно в этом.
— Гилберт? — с сомнением произнесла женщина.
— Тетя? — не веря в происходящее переспросил собственно Гилберт.
Она была старше, чем он ее помнил. Намного старше. И очень похожа на бабушку. Он даже дернулся, так ему хотелось ее обнять, как настоящего живого родного человека, о котором все твердили ему, что ее давно на свете-то нет. А она вот была. Сморщенная, как старый башмак. Но отчаянно полная жизни. У Гилберта засвербело в носу, он нахмурился и выпалил неожиданно для себя:
— Можно я вас потрогаю? — Отчаянно и нелепо попросил он, неожиданно для себя самого. Ему бы только убедиться, что все происходит на самом деле.
Это было настоящее чудо, в которое он почти отчаялся верить: тетка Арлиль здесь, рядом, живая, настоящая. И он теперь расспросит ее обо всем. Обо всем… Если она, конечно, захочет с ним разговаривать.
Берт смутился, приосанился и едва не уронил с края стола сейф.
— Можно. Только быстро, — шепнула Арлиль, которая и не думала смеяться над этим его сантиментом.
Берт, как в бреду, коротко обнял свою совершенно живехонькую тетку. Она была тощей, такой, что под пальцами сквозь ее странную одежду Берт явно почувствовал острые ребра. Сердце мальчишки болезненно сжалось то ли от ужаса, что она так же, как и он, голодает, то ли от страха, что она может просто сломаться от его неловкого проявления семейной привязанности. Гилберт быстро разжал руки, желая так много сказать, и спросить…
Но их грубо прервал лейтенант.
— Коротко и по существу: как вы это сделали? И кто именно из вас двоих, — он ткнул пальцем в пожилую леди, — вас сюда переместил?