1
Рэйчел
— Рэйчел!
Я стону, не готовая открыть глаза и посмотреть правде в глаза. Уже утро. Снова. И я официально собираюсь убить свою соседку Тесс... Как только вспомню, как работают веки. Почему я позволила ей уговорить меня пойти куда-нибудь прошлой ночью?
Потому что тебе двадцать семь, и ты не замужем, девочка. Живи своей чертовой жизнью!
Я слышу, как ее голос эхом отдается в моей голове вместе с ровным тук-тук-тук танцевальной музыки прошлой ночи.
Я почти уверена, что прошлой ночью был алкоголь. Что еще объясняет, почему мой язык словно приклеен к нёбу? О, боже, я думаю, меня сейчас стошнит. Я становлюсь слишком старой для этого. Я не могу прийти в норму, как могла, когда мне было восемнадцать. Есть только одно решение: я просто больше никогда не буду пить. Больше никаких танцев. Больше никаких баров. Считайте, что это мой уход из ночной жизни.
— РЭЙ-ЧЕЛ! Девочка, вставай!
Я переворачиваюсь на спину, морщась, когда смотрю на лопасти моего медленно вращающегося потолочного вентилятора. Я думаю, что я спала со своими контактными линзами. У меня так сильно чешутся глаза.
Составь список, Рэйч. Составь план.
Это было моей мантрой в течение последних двух месяцев, когда я пыталась собрать воедино кусочки моей разбитой жизни.
Горячий душ, крепкий черный кофе, может быть, пару глазных капель...
— РЭЙЧ! — Тесс топает по коридору и останавливается в дверном проеме, ее дикие рыжие кудри рассыпаются по плечам. Она потрясающе горячая девушка двадцатого размера[3] с идеальным телом грушевидной формы. Как обычно, на ней нет ничего, кроме укороченного топа и нижнего белья, на груди россыпь персиковых веснушек. Девушка разбрасывает одежду по квартире, как хаски сбрасывает шерсть.
Не то, чтобы я возражала. Я дочь суперизвестной рок-звезды. Родилась в Калифорнии и выросла в турне-автобусе, я в свое время повидала немало дикого. Голая Тесс меня ничуть не беспокоит.
— Девочка, ты не слышала, как я, звала тебя? — Она хлопает рукой по бедру и бросает мой телефон на кровать. — Кто-то пытался дозвониться тебе около тридцати минут.
Я слепо тянусь к нему, не поворачивая головы.
— Кто это?
— Я не знаю. Я думаю, это нью-йоркский номер. И был пропущенный звонок от доктора Х.
Я резко выпрямляюсь, проглатывая мгновенную волну тошноты, которая накрывает меня.
— Боже мой, Тесс! — Я хватаю свой телефон. — Звонит мой босс, а ты позволяешь ему просто продолжать звонить?
— Эй, у меня есть собственный, который дышит мне в затылок, большое тебе спасибо, — говорит она с раздражением. — Ты разбираешься со своим высокомерным мудаком, я разбираюсь со своим. — Она перебрасывает свои волосы через плечо, когда поворачивается. Ее дерзкие трусы демонстрируют ее веснушчатую задницу, когда она неторопливо уходит.
Я закатываю глаза, зная, что у нее добрые намерения. Тесс просто чрезмерно опекает, потому что ей никогда не нравился доктор Халла. Ей не нравится, как он мной управляет, или его холодные, отчужденные манеры. Я думаю, это просто никогда не беспокоило меня. Он ничего не может поделать с тем, что он европеец.
Я провожу рукой по своим взъерошенным волосам, проверяя свои текстовые сообщения, пока жду, пока мой мозг проснется. Шесть сообщений и пропущенный звонок от моего брата-близнеца и его мужа. Я почти уверена, что Сомчай вернулся в Сиэтл, а это значит, что для него еще рано.