Если бы я был на своей заставе, то даже бы думать не стал, поднял бы всех по тревоге. Хотя, с другой стороны — разве сейчас я не на своей заставе? Чего я боюсь? Что мы замерзнем? Устанем? Собьемся с дороги? Да, вздохнул я. Именно этого я и боялся. Особенно после предупреждений Вилема. Не ездите затемно, оборотни нападают на путников.
Я постоял еще немного, так ничего и не решив, и вернулся в дом. Мне казалось, что пока я проходил по залу, меня никто даже не заметил. Но стоило мне подняться на лестницу, как в мою спину ударилось что-то тяжелое. Я успел в последний момент напрячь мышцы, и камень — или что там было, отскочил вниз, а я резко развернулся. У подножия лестницы стояли трое. И они покинули свои места явно не для того, чтобы пожелать мне спокойной ночи. Я поискал глазами хозяина — его не было. Проклятье! Бежать было нельзя, но и отбиваться было нечем. Я опустил глаза вниз. У моих ног лежал мешочек, бугрящийся то ли горохом, то ли камешками. Я слышал о таких, но никогда не видел. Даже не представлял, как они называются. Я быстро подбросил его носком сапога, поймал в ладонь, взвесил. Он был тяжелым. Если брошу — кому-нибудь могу подбить глаз. Но вряд ли это мне сильно поможет. Ну уж нет! Я не умру на вонючем постоялом дворе в пьяной драке! А если уж умру, то только потому, что не смогу выбраться из-под горы трупов. Хотя тот еще вопрос, каким образом на мне окажутся верхние трупы. Вечно у меня самые неподходящие мысли в самые критические моменты.
Я развязал мешочек и быстро махнул им слева направо. Камни полетели в нападающих, конечно, никто из них не обладал достаточной выдержкой, чтобы не уклониться от града, пусть даже камешки и не могли навредить им. Я подскочил на пару ступенек выше и дернул грубый кусок дерева, служивший перилами. Со скрипом, но деревяшка оторвалась. Теперь я был вооружен дубиной. Отлично, принц Лусиан, просто отлично. Незнакомец расхохотался, и я повторил его смех.
— Ну, кто следующий? — Заорал я.
Они или струсят и отступят, или потеряют голову и бросятся на меня. В том и в другом случае я выиграю.
Они бросились вперед. Первые двое только мешали друг другу. Первого я пнул концом палки в лоб и он покатился назад, второй подскочил поближе, и я не церемонясь огрел его дубиной по голове. Все-таки рост и длинные руки — огромное преимущество, когда знаешь, как ими пользоваться. Оба нападавших скатились вниз и медленно поднимались на ноги. Лестница была не настолько крута, но удар дубинкой заставил их головы гудеть. Наверняка. Образовалась пауза, которую надо было срочно заполнить. Разговаривать с ними смысла не было, но разворачиваться и идти к себе — тоже. Завидев беззащитную спину, они могли броситься на меня. Однажды они уже это сделали.
— Что здесь происходит?! — Громогласно спросил Захарий, выходя на лестницу. В руке он держал кое-что, не уступающее по силе воздействия дубинке в моих руках. А именно — охотничье ружье.
Его вид отрезвил нападающих. Медленно, не торопясь, будто они здесь оказались случайно и вообще не имели никакого отношения к происходящему, они все вернулись на свои места. Захарий спустился ко мне.
— Ваша честь, что это было?
Я пожал плечами.
— Откуда мне знать? Наверное, хотели ограбить. Что еще?
Захарий недовольно покачал головой. И еще раз осмотрел зал. Ровным счетом ничего не напоминало о том, что случилось, кроме сломанной лестницы и поблескивающих на полу и столах черных камешков.
Мы поднялись наверх без приключений. Вошли в комнату. Захарий тронул спящего Тудора за плечо.
— Поспал, граф? Теперь наша очередь, а ты охраняешь.
Перед тем, как улечься спать, Захарий заглянул к Мирче.
— Спит, — сказал он. — Не стал его будить. Все равно, чтобы попасть к нему, надо пройти мимо нас.
Я не знаю, когда это случилось. Кажется, ближе к рассвету. Я должен был дежурить после Тудора, но разбудил меня снова Захарий. Тихо дал в руки ружье и подошел к двери. Тудор стоял у окна. Я поднялся и встал рядом с Захарием. Он прижимал ухо к стене у двери. Я слышал лишь невнятные шорохи.
А потом кто-то ударил ногой в дверь и она открылась. Первого Захарий сбил с ног, второго ударил прикладом по затылку я, в третьего выстрелил Тудор. Мы выждали минуту, никто больше не появился.
Про Мирчу мы с Захарием подумали одновременно, но первым к его комнате бросился я. Захарий стоял за моим плечом, когда я открыл дверь. В темноте было непонятно, что произошло. Я шагнул к кровати, на которой лежал Мирча.
Мирча не спал. Он тяжело дышал, с хрипом и бульканьем. Вошел Захарий с зажженной плошкой-светильником. И в желто-белом пляшущем свете, я увидел, что ладонью Мирча зажимает огромную рану на боку, а его одежда черна от натекшей крови. Видимо, к нему они наведались вначале.
Я положил руку ему на лоб. Лоб был влажным и холодным. Мирча открыл глаза.