– Завтра я всё решу, не беспокойся. А теперь оставь меня одного.
– Маме становится хуже, – плакала я через пару дней на пороге его кабинета. – Если вы не поможете… Господи, у нас почти не осталось времени! Пожалуйста! Вы же обещали!
– Сумма не маленькая, Ярослава, мне требовалось время. Я сейчас же поеду в больницу. Успокойся и иди умойся. Я позвоню тебе из больницы.
Даже тогда я ему ещё верила. Я просто не представляла, что люди могут быть настолько жестоки.
И сегодня… Сегодня мне позвонили из больницы и сообщили, что мама умерла. Что я слишком затянула с поиском денег и попросту не успела её спасти. Когда я, не веря в случившиеся, кричала в трубку, что этого не может быть, что мой муж должен был к ним приходить, должен был дать денег, мне сообщили, что мужчина по фамилии Серов навещал мою мать, но речи о финансировании не было.
Он обманул меня.
Зачем?
Зачем он дал мне надежду и сам же её забрал? Я не верю, что он просто пожалел денег, нет. Тут что-то другое. И я обязательно это выясню! Ярость, что кипит в моей гриди мне в этом поможет!
Когда я ворвалась в его кабинет, мужчины на месте не было. Я нашла кого-то из персонала и выяснила, что он уехал из дома пару часов назад, и тогда я решила дождаться его в кабинете, куда он в обязательном порядке ходит каждый раз, как возвращается в дом.
Сейчас я смотрю на сад в окне и не позволяю своей ярости затихнуть, воскрешая снова и снова в памяти всё то, что привело меня сюда, в данный момент. Всё невыполненные обещания мужчины, всё его лживые слова. Если я не буду этого делать, я просто умру вслед за мамой. Я попросту сломаюсь. А мне нужно жить. Ради малыша.
– Ярослава? – я вздрагиваю, когда слышу его холодный голос.
Резко разворачиваюсь и надвигаюсь на мужчину:
– Вы! Вы обманули меня! Вы убили мою маму!
– Карина умерла? – равнодушно интересуется он, откладывая портфель на тумбочку. – Какая жалость. Сочувствую твоей утрате, дорогая. Я позабочусь о расходах на её похороны, обещаю.
Меня рвёт изнутри. Я никогда в жизни не чувствовала такой злости! Которая отключает мозг и полностью затапливает нутро. Ей нужен выход. На глаза, словно падает красная пелена, и я бросаюсь на мужчину с единственным желанием: расцарапать его надменное лицо.
Но этот мерзавец оказывается сильнее, чем я рассчитываю: я успеваю лишь слегка его задеть, когда он вцепляется пальцами в мои волосы на затылке, отклоняет меня назад и шипит у лица:
– Вздумала кидаться на меня, маленькая тварь? Тогда хорошенько послушай то, что я скажу. Дважды повторять не намерен. Ты – моя жена. А значит, и вести себя будешь соответственно. Я не потерплю твоих истерик, не потерплю скандалов и каких-либо претензий с твоей стороны. Ты моя, Ярослава. Запомнила? Ты в моей власти. Ты и твой ребёнок. Ты же не хочешь потерять ещё и его? Знаю, что не хочешь. Потому усмири свой пыл и пошла вон из моего кабинета.
На последних словах мужчина отпихивает меня на пол. Я неловко приземляюсь на бок, дышу часто, не веря в услышанное. Он серьёзно угрожает моему ребёнку?
Господи, что же я наделала?!
Следующие несколько недель проходят для меня как в тумане. Похороны мамы я почти не помню, но помню, что умирала от боли, заливаясь слезами несколько дней подряд. Я не могла поверить, что потеряла всех, кто мне когда-либо был дорог. Не могла поверить, что осталась совсем одна. В чужом доме, без какой-либо защиты.
Я почти не покидала выделенной мне спальни, мало ела и большую часть времени спала. А когда бодрствовала, то подолгу смотрела в одну точку, если не плакала, конечно.
Я не представляла, как мне жить дальше. И серьёзно считала, что чего-то хуже со мной уже не может случиться.
Но и в этом я жестоко ошибалась.
Мой муж оказался не просто чудовищем, а чудовищем с помутнением рассудка.
– Ты моя жена, – заявил он мне тем вечером, ворвавшись в мою комнату, – у тебя есть определённые обязанности. Время траура давно минуло, пора приходить в себя, девочка, и быть мне достойной женой. Во всех смыслах, ясно?
– Мне плевать на ваши желания! Вы меня обманули! И уж тем более я не собираюсь с вами спать, есть вы намекаете на это, – зло выплюнула я тогда.
Холодная усмешка, а взгляд ещё холодней:
– Я мог бы взять тебя силой, потому что по закону ты моя. Но я не планирую опускаться так низко.