— Пошел ты, мудила. Она сломала мой член.
— Cristo… это скарбонара. Сколько раз я должен тебе это повторять?
— И я сделаю это снова, засранец! — кричит Бетани из коридора, что заставляет Сина застонать от боли.
Я просто иду в сторону своей комнаты, смеясь над его болью, затем пожимаю плечами на Джи:
— Как бы она ни называлось, я хочу это на ужин.
— Э-э… просто иди и захвати свои вещи, и если ты действительно сможешь сделать что-то в библиотеке, тогда, возможно, я приготовлю.
Я раздумываю секунду, потом соглашаюсь.
— Хорошо. Но когда докажу, что ты ошибаешься и добьюсь большего результата, чем тот минимум, который ты задумал, мои запросы увеличатся.
— Договорились.
И именно это я и делаю. Потратив пятнадцать минут в своей комнате на поиски нужного мне предмета, Джио, Бетани и я проводим четыре долбаных часа в богом забытой библиотеке, работая над своими предметами. Но я и доказываю, что Джи не прав, и с удовольствием флиртую с Бетани, как чертов подросток со своей первой любовью.
А когда мы возвращаемся, Джи готовит карбонару с курицей и беконом, домашние хлебные палочки и почему-то тирамису. Я ем, как гребаный король, вместе со своей командой и Би, пока мы издеваемся над разъяренным Синклером.
Впервые ночью, а я понятия не имею, сколько их было, ложусь спать с улыбкой на лице и не испытываю зуда от желания опохмелиться алкоголем, таблетками или даже травкой.
Кажется, я нашел себе новую любимую вредную привычку.
Глава 16
Деклан
Начало марта
— Ты уверена в этом, солнышко? — спрашиваю я Бетани снова, уже, наверное, в миллионный раз. Она обсуждала это в больнице со своими братьями, но я все еще в сомнениях. Ее братья-ублюдки с готовностью согласились на просьбу младшей сестры, как чертовы психи, которыми они и являются.
Синклер и Джио расходятся во мнениях, а я категорически против. Я думаю, что это повредит всему прогрессу, которого мы достигли. По мере того, как приближался сегодняшний день, у меня все чаще возникало желание напиться до беспамятства, чтобы не участвовать в подобном.
— В последний раз повторяю, Деклан, да, я уверена.
— Хватит хамить, котенок, — рычит Синклер. — Деклан просто волнуется.
Наконец, она останавливается и поворачивается к нам.
— Вы, ребята, не понимаете. Я не знала о них, и, возможно, если бы знала, поступила бы по-другому, чтобы защитить себя, пока вы не приехали. Но я этого не сделала, и по этой причине их здесь нет. — Ее глаза закрываются, и она делает глубокий вдох. Когда снова открывает глаза, в них горит огонь ярости и мести. — Этот сукин сын лишил нас наших девочек, поэтому я заберу его гребаную жизнь.
Когда Бетани устремляется в конец зала, где стоят ее братья, я замираю на месте. Обдумывая ее слова, полностью понимаю ее точку зрения. Никто из нас не знал, беременна ли она, мы просто предполагали, и неизвестность сильно напрягала в течение тех десяти дней.
А все, что последовало после? Это был кромешный ад. От ужасных мгновений, когда казалось, что Бетани готова бросить наши недостойные задницы, до безумных взлетов, когда мы сблизились и снова обрели любовь. Черт, она даже согласилась выйти замуж за такую тупую задницу как я и до сих пор не передумала.
Так что, пока я стою здесь, как дурак, то полон уверенности, что ее выбор — это не прихоть. Он обдуман и просчитан до такой степени, что у нее, вероятно, есть семнадцать различных вариантов того, что произойдет сегодня вечером.
Но что я не вижу в исходе? Сожаление. Нет, когда моя чертова невеста-лисица с важным видом и без жалости на лице подходит к Константину и Алексею.
Не уверен, должен ли я возбудиться или волноваться еще больше, но по мере того, как мои джинсы становятся немного неудобными, чувствую, что все это заведет меня как ничто другое.