Он был не чересчур мускулист, как его друг, но у него определенно был рельеф. Это разглядывание привело меня к открытию его другого пирсинга. Если я думала, что кольцо в губе — это горячо, то по сравнению с проколотыми сосками оно казалось уже ничем. Мои глаза пробежались по его торсу, пока я размышляла о возможности нахождения еще какого-нибудь пирсинга, спрятанного где-нибудь под его джинсами.
Мои пальцы снова дернулись.
Да что б тебя.
И что такого в этом парне? Алекс был сексуальным, я это понимала, но он также был плохишом, а они были самыми худшими. Они делали то, что хотели, когда хотели, и их нельзя было приручить. Девочка всегда заканчивала свою жизнь сломленной и одинокой.
Я знала, что эта влюбленность означала для меня, но было уже слишком поздно.
— Слюнки пускаешь? — прошептал мне на ухо хриплый женский голос.
Я чуть не подпрыгнула на три метра, а мое сердце едва не выпрыгнуло из груди. Повернувшись, я увидела высокую, статную девушку с длинными черными волосами, которая облокотилась о стену. Аризонское солнце придавало ей золотистый блеск, и ее кожа мерцала. Она была потрясающей. Я пыталась скрыть свое смущение оттого, что меня застали задыхающейся и пускающей слюни на спящего Алекса, но ее красота напугала меня и вызвала еще один всплеск горячего румянца на щеках.
— Эм, все не так, — я отвела взгляд и запнулась. — Я просто пыталась понять смысл его татуировок.
— Конечно, так и есть, — она протянула свою наманикюренную руку, и я пожала ее. — Я Дев.
— Дев? Просто Дев? — выпалила я и тут же пожалела об этом, когда ее темно-карие глаза сузились в холодном блеске.
— Это сокращение от Девлин.
— Девлин, — повторила я.
Хотя я чувствовала себя глупой и незначительной, стоя рядом с ней, было облегчением видеть другую женщину в этом доме. Это меня успокоило. Но кто она такая? Боже, что если она принадлежит Алексу? Это сведет мои ничтожные шансы к нулю, ничегошеньки. Девлин была не только красавицей и женщиной на все сто, но в ней чувствовалась бесстыдная жестокость, и она была не из тех, с кем хочется ссориться.
— Прости, если это выглядело, будто я была с твоим парнем.
Глаза Девлин расширились.
— Моим… что? — она рассмеялась и толкнула меня в плечо. — Нет-нет, Боже, нет. Я не с Алексом. Я с Леном.
Я в замешательстве поморщилась.
— Большой парень с косяком, постоянно приклеенным к его губам, — медленно произнесла Девлин, провожая меня сквозь мои блеклые воспоминания.
— А, точно. Ладно, — я улыбнулась. Она уставилась на меня. Мне потребовалась секунда, чтобы уловить то, что она хотела услышать. — Я… Мэд, эм… Мэдисон.
— Откуда ты знаешь Алекса?
Я взглянула на него, убеждаясь, что он все еще спит.
И, к счастью, именно так и было.
— Хм-м, я не… На самом деле, не знаю.
Она вопросительно изогнула бровь.
— Сколько тебе лет?
Снова о возрасте. Моя опора. Мое падение.
— Семнадцать.
Но через девяносто дней мне исполнится восемнадцать, и я официально стану взрослой. Не то чтобы я считала дни или типа того. Просто к слову.
— Ты спишь с ним ради наркоты? — прошептала она.
— Нет! — завизжала я. — Боже, нет!
Она скрестила руки на груди.
— Тогда почему тусуешься с Алексом? Это не занятия после школы, дорогуша, и он не образец для подражания. Он закоренелый преступник.
— Кто бы, черт возьми, говорил, Дев, — проворчал Алекс с дивана.
Мой взгляд метнулся к нему, пульс участился, и дыхание перехватило.
Черт, я разбудила его всеми своими криками, но, Иисус, он был таким чертовски милым.
Сев, он провел руками по волосам, выглядя нереально хорошо: весь растрепанный и небрежный. И отсутствие рубашки никак ему не вредило. Я старалась не пялиться слишком долго.
— Сколько чертовых арестов у тебя под корсетом? — он поднял на нее все еще полуприкрытые глаза. — Вооруженное ограбление, незаконное проникновение, разбойное нападение и избиение, хранение наркотиков…
Она засмеялась.
— Да, да, мы поняли, придурок, но, видишь ли, в отличие от тебя, меня ни в чем не признали виновной, так что…
Он усмехнулся.
— Лицемерие.
— Называй, как хочешь, Алексис, — сказала она, — но ты всегда будешь документально подтвержденным преступником.