Отправив Ратмира к багажнику, Мурат следил за дорогой, готовый чуть что, подать знак и быстро уезжать. Все же он был более опытным водителем, чем его друг, и в случае чего, за рулем лучше находиться было ему, чем Ратмиру, предпочитавшему ездить с личными водителями, нежели водить самостоятельно.
Эта идиотка сразу же нарушила их планы, создавая опасную ситуацию для всех, выворачиваясь из мужского захвата, и убегая на обочину. Она успела наподдать Ратмиру ногой, что тот выругался, схватившись за больное место и заскакал в стороне, совершенно забывая о плененной девушке. Шатенка тоже времени даром не теряла — свалившись на землю, усиленно пыталась самоубиться путем самоудушения. И у нее это неплохо получалось. Стоило немного подождать и можно было смело уезжать без ее бездыханной тушки.
— Я разберусь, садись за руль, — проговорил он негромко Ратмиру на арабском, выбираясь из авто и делая рывок в сторону девчонки.
Ратмир был прав, когда уговаривал его не ввязываться в это дело и не набирать себе хлопот из-за жизни какой-то глупыхи. Даже не их национальности!
— Симпатичной глупыхи! — поправил он друга в разговоре, приподнимая палец и оба заулыбались.
— Никакая симпатичная девушка не стоит такого крюка, — проворчал чуть позже Ратмир, собираясь в дорогу. — Там, возможно, уже захватили все. Мы сунемся в самое пекло!
И оказался прав. Чудом удалось избежать проблем на свою голову и вытащить девушку из захваченной деревеньки. До сих пор он задавался вопросом, зачем ему это было нужно.
Мурат сошелся в мыслях на том, что он испытывал за нее ответственность, когда забрал с первой деревни и привез поближе к городу. Так, его попытка помочь оказалась более провальной, чем предполагалась.
Сейчас, глядя на Кристину, которая неустанно крутилась на пыльной засохшей земле, шумно пыхтя и извиваясь, Мурат понимал, насколько его друг был прав. Они, чуть не подставили свои головы, вторгнувшись в самое варево. Повезло, что Ратмир был не обычным гражданином и стало достаточно его слова для выезда из этой кутерьмы.
Мурат покачал головой: девчонка создавала проблемы на каждом шагу, а они ее даже освободить не успели.
— Дура. Подожди-ты, — рявкнул он, закрывая дверь Рендж Ровера, и направляясь к ней.
«Не хватало, чтобы нас заметили. Рано ее выпустили. Надо было дальше отъехать, невзирая на ее крики», — подумал Мурат, подбираясь к Кристине, которая так и не смогла выбраться из плена холщового мешка и устало лежала на земле, держась за горло.
Немного переживая за ее эмоциональное состояние, он не стал долго тянуть, опасаясь, что еще от жаркого солнца девчуля может задохнуться в багажнике. Все же на улице было около 40 градусов.
«Кто ее знает, не от солнца задохнется, так сама себя задушит. С таким-то характером!», — думал он в машине и сейчас понимал, что попал в точку.
Она как-раз тянула мешок вверх, пытаясь видимо, оторвать его вместе со своей головой и громко усиленно пыхтела. Такими темпами она бы опередила по скорости пыхтения и паровоз.
— Мурат? Ты с ними? — закричала она, узнавая его голос, вскакивая на ноги и махая руками перед собой.
Веревка вгрызлась в ее шею настолько сильно, что она кашляла от удушливого захвата и похрипывала.
— Ты продал меня? — вскрикнула она отчаянно.
— Глупая дуреха, перестань уже сопротивляться! — попытался он к ней подобраться, но она продолжала прыгать на колючке босыми ногами, взвизгивая от боли и пытаясь увернуться от его рук.
В идеале можно было бы подождать, когда она упадет от бессилия или удушения, и выпустить ее наконец, но время играло против них. Любой нечаянный зритель мог не только осложнить им жизнь, но и лишить ее при сильном желании.
Он подошел к ней со спины, обнял девчонку и подкинул вверх, словно куклу, прижимая к своей груди. Не было лишних движений, только быстрые выверенные действия. Нельзя было больше с ней цацкаться, пора уезжать.
Девчонка подлетела вверх, оказавшись совсем легкой, словно пушинка. Мурат легко перехватил обе ее тоненькие ручки одной своей, легко удерживая все ее сопротивление и прикоснулся лезвием ножа к ее шее, который достал из кармана.
Кристина качнула головой в сторону и на шее проявился неглубокий порез.
— Аййй! — заныла она, прижимая рукой к шее по которой потекла кровь. — Ты меня убить хочешь!