— Нет, — мой голос такой же шаткий, как мои возможности остаться здесь. Откашливаюсь и произношу: — Я никуда не поеду. Мне здесь нравится.
«И мне нравишься ты,» — застревает в горле.
Маркус стискивает края стола так сильно, что костяшки белеют. Я подхожу к нему и кладу руку на его плечо, сжимая и требуя, чтобы он развернулся. Довольно! Мне надоело его странное поведение, а от перемен в его настроении моя голова скоро взорвется. Маркус опускает голову, его спина часто вздымается.
— Большую часть времени ты добр, — продолжаю я. — Ты понимаешь меня, знаешь, какого жить среди таких, как мои родители. Я всю жизнь мечтала оттуда вырваться, как это сделал ты, но я оказалась слабой.
Мужчина вздрагивает, словно я чем-то его уколола. Кажется, я на верном пути. Если придется, готова умолять его оставить меня в Джексоне. Маркус резко разворачивается ко мне лицом, немного сутулясь, чтобы наши глаза были почти на одном уровне. Его дыхание — горячее и приятное — щекочет мое лицо, и в блаженстве я опускаю веки.
— Я был трусом, раз сбежал, — шепчет он.
Одинокая слеза скатывается по щеке, я смахиваю ее и, всхлипнув, спрашиваю:
— Почему ты меня гонишь? Мое происхождение настолько противно тебе? Я настолько противна тебе?
Маркус обхватывает мои щеки ладонями и поднимает мое лицо, заставляя смотреть на него. Глаза мужчины сверкают и чаруют, вводя меня в транс. Мой взгляд невольно падает на его губы, и мой жест не проходит мимо него. Маркус облизывается — у меня перехватывает дыхание, потому что понимаю, что у меня появилось дикое желание. Всем своим существом я хочу поцеловать его. Маркус проводит костяшками от моей левой скулы до уголка губ и шепчет:
— Все совсем наоборот, Мередит.
Я вопросительно свожу брови на переносице. Маркус продолжает поглаживать мое лицо, все тело пылает от наслаждения. Это кажется так правильно, но при этом такие действия — табу. Из-за нашего общего прошлого, из-за разницы в возрасте.
— Мне было невыносимо думать о том, что ты сблизишься с кем-то кроме меня, — объясняет он. Беззвучно ахаю, ноги слабеют, в низу живота разливается тепло. — Я взбесился от того, что Джо прикоснется к тебе или…
— Или? — хрипло уточняю. Возможно, я знаю ответ…
Маркус, прорычав, впивается в мои губы. Агрессивно, жестко, словно я источник, а он умирал от жажды. От шока стону, размыкаю зубы, и его язык проскальзывает внутрь и сплетается с моим. Они двигаются плавно, ласкают друг друга. Я целовалась лишь однажды, когда девочки из моей комнаты в пансионе пригласили к нам мальчишек. Мы играли в бутылочку, и мне достался прыщавый ботаник в очках и с брекетами. В то время я тоже носила скобы, и во время поцелуя они все время стучали друг об друга. Это было жалко. Целоваться с Маркусом — совсем другое дело. Его мягкие губы умело двигаются на моем рте, опьяняя меня до безумия. Я стону, наслаждаясь.
— Дьявол, — шипит Маркус, разорвав поцелуй. Мужчина отстраняется, убирает руки с мего лица. Наши глаза встречаются, и, похоже, он удивлен не меньше меня. Возбуждение кипит в крови, и я не хочу ничего кроме продолжения. — Останови меня, Мер.
Отрицательно качаю головой и сама прижимаюсь к нему. Без стыда обхватываю его шею, притягиваю к себе, слегка приподнявшись на носочках, и целую. Не знаю, что мной движет, я просто не хочу останавливаться. Я целую его не с таким напором, мои движения более осторожны и нежны. Маркус медлит прежде, чем ответить, и я начинаю сомневаться, хотел ли он продолжения. Через секунду его руки скользят от моих кистей до плеч и стягивают с меня пальто — одежда летит на пол. Маркус обхватывает мои бедра и поднимает наверх. Я взвизгиваю и машинально обвиваю ногами его талию, а руками — спину. Мужчина одной рукой придерживает меня, другой — скидывает со стола все вещи, потом усаживает меня на освободившееся место. Маркус нависает надо мной. Губы пульсируют от глубокого поцелуя.
— Ты такая сладкая, — шепчет он мне в рот. — Именно так я себе и представлял.