Я качаю головой. Он уже включил свое обаяние.
— Никакого флирта, Дамиан. Где Роза?
— Она сказала, что поест в своей комнате.
Я поворачиваюсь к горничной, ожидающей неподалеку.
— Приведите сюда мою дочь. Прямо сейчас.
Пока мы сидим за столом в ожидании Розы, я откидываюсь на спинку стула и наблюдаю, как Изабелла и Дамиан обсуждают как ей понравился дом. Они явно поладили с самого начала, что было ожидаемо, поскольку почти ровесники. Интересно, попытается ли она соблазнить его, как это сделала Симона?
— Тебя не было на свадьбе, — замечает Изабелла.
Дамиан улыбается.
— Да, я стараюсь избегать семейных сборищ.
— Он имеет в виду, что не хочет сталкиваться со своими бывшими, — вставляю я. — С учетом того, что половина из них уже были замужем, когда он с ними спал.
— Разумно. — Изабелла ухмыляется моему брату. — Ты все еще спишь с дочерью Франко?
Дамиан взбалтывает вино и пристально смотрит на нее.
— Откуда ты знаешь об этом?
Изабелла лишь улыбается, потянувшись к графину с соком.
— Я не сяду за один стол с этой женщиной! — до меня доносится высокий голос моей дочери.
Я оборачиваюсь и пристально смотрю на Розу, вкладывая в свой взгляд все, что думаю о ее криках.
— Иди сюда.
— Нет. Я же говорила тебе…
— Сию секунду, piccola*.
Она топает ногой по полу, выставляя подбородок, и подходит к столу, занимая место по другую сторону от Дамиана.
— А теперь извинись перед Изабеллой, — говорю я.
— Нет.
Господи. Разве пубертатный период не наступает к двенадцати годам или около того? Розе всего семь, но я начинаю верить, что она приближается к нему преждевременно. Когда сказал ей, что мы с Симоной разводимся, ее комментарий был «Скатертью дорога». У них никогда не было теплых отношений, и Роза проводила больше времени с нашим поваром, чем со своей собственной матерью. Я разговаривал с Розой на прошлой неделе и объяснил ситуацию с Изабеллой, и она показалась мне благоразумной, но думаю, нам придется обсудить это еще раз. Независимо от того, как и почему Изабелла оказалась здесь, никому не позволю проявлять к ней неуважение, включая мою дочь. И я, конечно, не позволю кричать в моем доме.
— Ты уверена? — спрашиваю я.
— Да.
— Ладно. Можешь идти в свою комнату.
— Что? — она выпучивает на меня глаза. — А ужин?
— Нет извинений — нет ужина.
— Папа!
— Ты можешь быть свободна. — Я киваю в сторону двери и жестом распоряжаюсь горничной подать еду.
— Отлично, — огрызается Роза, вскакивая со стула, и уходит.
Я провожаю глазами уходящую Розу и замечаю, что Изабелла наблюдает за мной, поджав губы. Я жду, не последует ли за этим комментарий, но она ничего не говорит, лишь отворачивается, сосредоточившись на своей тарелке. Она, вероятно, думает, что я позволю своей дочери лечь спать без ужина, и не планирую ее переубеждать.
Я думала, что найти кухню будет проблематично, но, когда спускаюсь на первый этаж, одна из горничных что встретила по приезду, протирает пыль с лампы в углу.
— Анна, вы можете показать мне, где кухня? — спрашиваю, подходя к ней.
Она моргает со слегка растерянным выражением лица, затем быстро кивает.
— Конечно, миссис Росси. Сюда.
Я следую за Анной по коридору направо, пока мы не доходим до задней части дома, где она останавливается перед белой дверью.
— Вот здесь.
— Спасибо, — говорю я и вхожу.
Внутри просторно. По левую сторону стойки и островок. Справа — длинный деревянный стол, за которым могут разместиться по меньшей мере десять человек. Наверное, это для персонала. Я направляюсь к шкафчикам, где стройная женщина лет пятидесяти протирает стаканы у раковины.
— Чем я могу вам помочь, миссис Росси?
— Вы не могли бы сделать мне сэндвич? Я сделала бы сама, но понятия не имею, где у вас тут что лежит.
— Конечно, сию секунду. — Она кивает и суетится вокруг, доставая тарелку и хлеб, затем спрашивает: — Вы хотите чего-нибудь особенного?