Вытираю разом вспотевшие ладошки об зеленую ткань униформы. На мгновение меня пронзает уверенность, что я нахожусь в психушке, где все, включая медицинских работников, посходили с ума.
Что делать совершенно не понятно, вопреки уверениям доктора.
А вдруг то, что подходит орку, не подойдет эльфу? Ведь у людей и орков разные лекарства и разные способы лечения!
Прижимаясь к каталке вплотную, осторожно промываю раны больному, у которого здорово обгорела левая рука и бок. Процедура болезненная даже с обезболивающим. А уж без медикаментов — натуральная пытка. Повезло, что парень в отрубе.
Коридоры в старом здании довольно узкие, никак не предназначенные для установки целого ряда коек. Поэтому во время процедуры меня то и дело задевает пробегающий мимо персонал.
— Тысяча извинений, Сарт!
— Ох, я не специально!
— В тесноте, да не в обиде!
С трудом очистив раны в обстановке веселой домашней кутерьмы, верчу в руках тюбик с мазью. Теперь меня не отпускает чувство, что вот-вот произойдет нечто неправильное. Непоправимое.
Повинуясь орущему в голос инстинкту, откладываю мазь на каталку. Вытаскиваю из кармана сотовый и набираю номер подруги.
— Виол, ты же проходила пару недель интернатуры в центральном Эльфтауне, да?
— Ну да, а что?
— Ты случайно не знаешь, можно ли эльфам обрабатывать раны от ожогов по оркскому протоколу?
— Случайно знаю, — смеется та. — Представь, какое совпадение! Когда я там работала, в соседнем крыле случился пожар. Мне доверили обрабатывать раны одной словоохотливой медсестре… Короче, слушай! Если в основе мезопанин, то такая мазь эльфам подойдет. Если белоцвет, то ее нельзя. У эльфов с белоцветом категорическая несовместимость. Сразу анафилактический шок, труповозка и все дела. Еще вопросы? А то мне пора бежать…
Проверяю мазь. В составе значится белоцвет.
Святые орки!
Еще чуть-чуть — и парень бы умер!
Приходится снова обратиться к медсестре, выдающей препараты, с просьбой выдать правильный аналог лекарства, и затем уже вернуться к эльфу. Аккуратно обрабатываю ему раны мазью, перевязываю.
А затем, опять же повинуясь внутреннему чутью, вынимаю бумажник из кармана эльфийских брюк, перекладываю в свой личный шкафчик и запираю на замок. Конечно, замок хлипкий, но сумма в бумажнике огромная, а эльф лежит в коридоре без сознания.
Кто угодно может подойти и забрать эти деньги.
Как очнется — верну.
После этого со спокойной душой вожусь с другими пациентами.
Следующие несколько часов проходят под непрестанные стоны людей и глухое мычание более стойких к боли орков. В основном, я обрабатываю раны и приношу попить. От отвратительного запаха обгорелой плоти знатно кружится голова. Пару раз едва успеваю добежать до туалета, как меня выворачивает наизнанку.
К концу смены от усталости отваливаются ноги, и я начинаю всерьез завидовать лежачим пациентам, от которых ничего не требуется, кроме как спокойно лежать и плевать в потолок.
Прислонившись к стене у комнаты отдыха, вдруг вспоминаю, что за смену я ни разу не присела.
Столь жарких денечков, в прямом и в переносном смысле, на моей памяти еще не случалось. Жара на улице стоит такая, что кондиционеры не справляются с нагрузкой. По помещениям расползлась духота, сгущая мысли, кровь и дыхание.