— Спасибо, что заметил очевидное.
— Как тебя зовут, прекраснейшая?
— Мое имя слишком сложно для тебя. Поэтому и дальше называй меня «прекраснейшая», — продолжаю дерзить, — в своих воспоминаниях.
— Почему «в воспоминаниях»? — оживляется эльф.
— Потому что в реальной жизни мы больше не увидимся.
— Жизнь непредсказуема, — цедит Таниэль. — Не зарекайся.
Вместо ответа неопределенно качаю головой, забираю пустую тарелку и направляюсь к двери. Всем своим видом транслирую: «Думай, что хочешь, эльф. Мое мнение не обязано совпадать с твоим.»
— Постой, — эльф окликает. — У тебя получилось… неплохо. Продолжай в том же духе.
Эти слова звучат приятным напутствием, и, как бы я ни злилась, заставляют мои губы дрогнуть в улыбке.
Глава 11. Я хочу понравиться другому
Во время ночного дежурства спать не полагается. Однако втихаря персонал обходит это правило, договариваясь о том, чтобы отдыхать по очереди.
У мед братьев есть своя комната отдыха, и, если ночь проходит спокойно, парни не показываются до самого утра.
После полночного обхода я разрешаю своей напарнице прилечь на диванчике в женской комнате отдыха, а сама устраиваюсь за дежурным столиком. Вместе со мной коротать ночные часы будет металлический термос, наполненный крепким кофе, и роман, который я начала читать пару дней назад.
Поначалу я планировала изучать на дежурстве материалы к экзаменам, но, поразмыслив, решила не искушать судьбу. Не хотелось бы заснуть на своей первой же смене.
В выбранном мною романе описывается история запретной любви. Он — главарь крупнейшей группировки из оркского гетто. Она — красавица эльфийка из семьи аристократов. Как раз дохожу до того места, где орк похищает эльфийку из академии высокой моды, чтобы раскрутить ее семью на выкуп, как за моей спиной раздается шорох.
Вздрогнув, оборачиваюсь и вижу силуэт парня в форме мед брата. Тусклый свет ночника не позволяет сразу разглядеть лицо Грега, но через пару секунд, когда я его узнаю, становится еще более жутко. Он молчаливо пялится на меня, засунув руки в карманы.
Вот же… нехороший человек! Чуть не довел до сердечного приступа! Всего лишь за два глубоких вздоха мне удается прийти в себя, и я ровным голосом интересуюсь:
— Ты делаешь внеплановый обход, Грег? Что-то не так?
— Зачем тебе это? — отзывается мед брат, указывая на мои уложенные в прическу волосы.
— В каком смысле «зачем»? — теряюсь я.
Моя внешность — не его ума дела, и я не понимаю, на каком основании он лезет в мое личное пространство. Или он что-то другое имел в виду?
Со следующей фразой понимаю, что в голове у парня гораздо больший бардак, чем я опасалась.
— Ты хочешь меня подразнить? Тебе приятно чувствовать надо мной власть? Говоришь «нет», а сама мечтаешь, чтобы тебя приструнили? Так тебя понимать?
Грег вдруг проводит ладонью по моим волосам, заставляя буквально вскочить со стула, отпрянуть в сторону и выставить перед собой книгу. На длинной коридорной стене отражаются наши тени. Мы стоим в напряженных позах, как борцы на ринге. Молчим, как того требуют больничные правила по ночам, но внутри я ору во весь голос.
Ругаю то себя, то поехавшего Веснушку.
Надо было попросить старшую не ставить меня с этим придурком в одну смену, чтобы не столкнуться с ним один на один в этом узком коридоре.
Если кричать, звать на помощь — то перебужу все отделение, а этот веснушчатый монстр потом заявит, что санитарка Лена Сарт неадекватна и страдает больной фантазией.
Сейчас гаденыш загораживает доступ к моей напарнице — единственной, кто могла бы мне помочь, хотя бы просто став свидетелем происходящего.
Я медленно двигаюсь в комнату отдыха, но Грег загораживает узкий проход, демонстрируя злые намерения.
Снова делаю пару глубоких вздохов и произношу:
— Я и правда хочу понравиться. Но понравиться я хочу другому, не тебе. Ты мне не интересен.
— Ах, другому! — парень сжимает челюсти и напрягает все мышцы. — Я услышал. Ты не сказала «другому человеку». Ты сказала «другому». Понятно теперь, о ком идет речь, расчетливая мелкая врунья!