Глава 22
И правда, уже совсем скоро убедилась, что с выводами о безрассудстве поторопилась. Его и в помине не было. Раньше. До того момента, когда парень втянул меня за собой в крохотный туалет самолета и прижал к раковине своим сильным, вибрирующим от желания телом.
Как-то даже не пришло в голову возмутиться или возразить. Да и вряд ли бы я смогла. Трудно возражать, когда во рту орудует наглый язык, лишая возможности не только говорить, но и дышать спокойно.
Это было… на грани. Или, скорее, за гранью. Здравого смысла, прежнего опыта — да вообще всего! Заниматься сексом в самолете — даже не знала, что такое бывает. Неудобно же до безумия. Почти больно от тесноты помещения, когда при каждом толчке ягодицы врезались в прохладный край раковины. Уцепиться было не за что: страшно что-то сломать, и от этого страха уровень адреналина поднимался до каких-то немыслимых пределов. Но при всем этом неудобстве — фантастически хорошо.
Видеть свое отражение в его глазах. Пронзительных. Оценивающих. Сейчас в них не осталось ни прежней нежности, ни заботы о моем удовольствии. Стас просто брал то, в чем отчаянно нуждался сам, резко и жестко вбивался в мое тело. От осознания такой его потребности во мне, неготовности подождать несколько часов до конца полета и приезда в отель я и сама сходила с ума. Царапала предплечья, кусала жадные губы, давилась собственными всхлипами, стараясь вести себя как можно более неслышно. В голове снова не осталось ни одной трезвой мысли.
Он толкнулся последний раз, впечатывая меня спиной в зеркало, еще крепче прижал к себе перед тем, как опустить на пол. Поддержал, чтобы не свалилась на ослабевших ногах.
— Шикарное начало отпуска! — хрипловато рассмеялся, помогая поправить одежду. — Идем?
Я на мгновенье прикрыла глаза, прислушиваясь к все еще пульсирующему в теле наслаждению. Но услышав щелчок двери, в ужасе вцепилась в его руку.
— Постой, нет! Как же мы выйдем? Все же наверняка догадаются, что мы… что тут…
Он приподнял бровь.
— Предлагаешь следующие несколько часов полета провести в туалете? Ну-у-у, не знаю, по мне так это не очень удобно. Да и есть хочется, а сейчас как раз должны начать развозить.
— Но все же догадаются… — почти с отчаяньем повторила я, когда Стас все-таки открыл дверь и вышел в салон. Бросилась следом, впиваясь взглядом в затылок парня. Лишь бы не смотреть по сторонам. И даже когда оказалась на своем месте, снова закутываясь в плед, будто это могло помочь, смущение никуда не делось.
Казалось, что все шепчутся. Смотрят на нас и обсуждают то, что случилось. Я вздохнула, жалобно глядя на Стаса.
— Точно догадались…
Он усмехнулся.
— И что? Считаешь, они захотят об этом поговорить?
— Нет, но… Будут смотреть и думать, что мы… — я невольно поежилась, представляя, какие мысли обо мне посетят окружающих людей. Вернее, уже наверняка посетили.
— Да брось! — беззаботно рассмеялся парень. — Людей мало что заботит, если это не касается их напрямую. Ну, может, подумают пару минут. И то с завистью. Потому что самим слабо сделать то, что хочется, — задорно подмигнул мне. Как мальчишка-шалопай, честной слово! — Это же классика: таких людей большинство. Лучше быть скучным и правильным, чем счастливым.
Он говорил очень правильные слова, но от волнения было тяжело их осмыслить. Я кивнула, силясь успокоиться.