— Добросьте до деревни, пожалуйста! — взмолилась я, стараясь не замечать оценивающего взгляда водителя.
— Запрыгивай, поскачем вместе, — он игриво улыбнулся, обнажая золотой зуб, — оплату возьму мягкими булочками.
Ого, как легко я отделалась. Нужно будет попросить у Ларисы испечь булки для моего спасителя. Я стала продвигаться к трактору, как вдруг прямо передо мной просвистела пуля. От неожиданности я поскользнулась и плюхнулась попой прямо в грязь. Тракторист выругался матом и злобно зыркнул в сторону леса.
Оттуда с ружьём наперевес к нам уверенно шёл Иван в высоких резиновых сапогах. Я с трудом поднялась на ноги и возмущённо глянула на него.
— Твоя баба, что ли? — тракторист сплюнул в грязь и снова выматерился.
Ваня ловко вскинул ружье и направил на трактор.
— Рули отсюда! — жёстко отчеканил он, и тракторист, скаля зубы, покатил прочь.
— Эй, погодите! — завопила я, — заберите меня! Я не его баба!
Я кричала и махала руками, но трактор непреклонно удалялся, как и моя надежда добраться до деревни.
— Ты совсем ненормальный? — я гневно крикнула на Ваню, ловя себя на мысли, что давно не испытывала такой чистой открытой злости.
В городе все свои чувства я прятала за глухой заслонкой, боясь запятнать репутацию хорошей образованной девочки. А здесь все иначе. Во мне заискрила маленькая дикарка, угнетаемая долгими годами. Мне хотелось топать ножками, бить кулаками и все-все делать наперекор.
— Это я-то ненормальный? — Ваня окинул взглядом моё грязнущее тело. Его борода стала короче и аккуратнее. Видимо, пока я тут осуществляла побег, он устроил себе барбер-терапию. — Ты сама нормальная? Состроила невинные глазки и ловишь мужиков на свои… На свои прелести!
— Ничего я не ловлю! Он обещал подбросить меня до деревни! И все! — меня разрывало от негодования.
И вдруг я представила, как выглядела прыгающей по грязи в одной рубашке и кружевных трусиках, будь они неладны… Еще моя грудь четвёртого размера, которая призывно колышется даже при спокойной ходьбе и в белье. А тут… Наверное, Ваня прав: я правда выглядела вульгарно.
— Но он сказал, что я могу заплатить булочками, — мои руки бессильно повисли вдоль тела, а на глазах стали наворачиваться слезы.
Ваня глубоко вздохнул, и, уверенно шлепая по грязи в сапогах, присел передо мной и неожиданно поднял меня вверх. Он ловко перекинул меня через плечо, как мешок с картошкой, открывая не самый лучший обзор на мои голые толстые ягодицы.
— Вот какие булочки его интересовали, глупая ты Лёля, — он повёл щекой, щекоча бородой мое бедро. Ситуация стала гораздо абсурднее, чем была до этого.
— Пусти! — я ударила медведя по спине, но естественно он не отреагировал, — куда ты меня тащишь?
— Завтракать, я чертовски голоден, — невозмутимо ответил он, бодро шагая в сторону дома, будто я не весила восемьдесят килограммов.
Даже не знаю, что смущало меня больше: грязь по всему телу? Вес, которым я загрузила объективно привлекательного мужчину? Или тот факт, что мое бедро трется о его лицо?
"Я чертовски голоден".
Боже, это же не тот голод, о котором я думаю?
***
Вопреки моим ожиданиям, Ваня пронес меня мимо дома, оставив на крыльце ружье. Он завернул за угол и, не отвечая на требования спустить меня на землю, шел дальше. С моего ракурса была видна только земля да упругая задница в растянутых штанах. Я вспомнила подтянутую фигуру Вики. Идеальность у вас в крови, Трофимовы?
Скрипнула дверь и повеяло влажным горячим воздухом.
— Баня?! — возмутилась я, когда двери предбанника закрылись за нами.