— Да дарует ей Господь вечный покой, — перебил священник и перекрестился.
— Мама поехала, чтобы вернуть принадлежащие ей вещи, которые были ей обещаны и на которые тетя Катерина, тетя Ида, тетя Рита, тетя Лучия, дядя Гульелмо, дядя Лоренцо и дядя Пьетро не имеют никакого права… — продолжила я, повторяя мамины слова, много раз мною слышанные, особенно в последние дни, когда Всемогущий Господь вознамерился прибрать к себе Бабушку Кальцино.
— Твоя мама — почтительная дочь, Роза, — кивнул священник и снова перекрестился. — Итак, дитя мое, — продолжал он, — как это связано с твоими плотскими грехами?
— Я согрешила, святой отец, — ответила я. — Когда мама уехала в Адрано, Антонино Калабрезе достал из погреба целую бутыль граппы. Луиджи, Леонардо, Марио, Джулиано, Джузеппе и Сальваторе помогали ему прикончить водку. Они пели песни и танцевали. Близнецы занимались своими делами в старом свинарнике.
— А что делала ты, моя маленькая Розина? — спросил священник.
— Я пошла гулять в поле, святой отец.
— Одна, дитя мое?
— Нет, святой отец.
— С кем же ты гуляла в полях, пока твоей мамы не было дома. Роза?
— С Бартоломео, святой отец.
— С Бартоломео Соньо?
— Да, святой отец.
— Бедное, бедное дитя, — пробормотал священник. — Продолжай.
— Мы далеко забрели, святой отец. Через долину, к старому замку, и там мы делали эти дела.
— Какие дела. Роза?
— Дела, которые делают без одежды, — сказала я, опустив голову.
— Понимаю, — сурово произнес священник. — Ты совершила тяжкий грех. Роза. Но для того, чтобы я мог сказать, насколько именно он тяжел, ты должна описать все очень подробно: что делали вы оба, когда сняли одежду.
Запинаясь и сгорая от стыда, голосом чуть громче шепота, я описала весь ход событий.
Я заметила, что по мере изложения моей истории падре Франческо дышал все тяжелее и тяжелее. Он стал ерзать и вертеться, а потом так же странно запыхтел, как и Бартоломео предыдущей ночью, когда лежал на мне. Затем padre начал стонать, а в самый напряженный момент моего повествования стоны вдруг смолкли.
— Святой отец, — сказала я, нарушая долгое молчание, — как же будет с отпущением моих грехов?
— Тебе, Роза, нужно прийти завтра и повторить свою исповедь, — слабым голосом произнес священник. — Но учти: ты не должна менять в ней ни единого слова, ибо Всемогущий Господь узнает об этом, и тогда грехи твои приумножатся многократно.