— Меня зовут Роза Фьоре, — тихо сказала я.
Мне показалось или он действительно на долю секунды потерял самообладание?
— Ах да. Роза. Роза Фьоре. — Он повторил это самому себе, как будто хотел освежить память. — Я знал твоих родителей.
— Вы хорошо знали маму, не так ли, падре?
— Ну да. А почему ты спрашиваешь?
— Потому что мне нужно кое-что узнать. И я хочу вас кое о чем спросить.
— Понятно. Ну, тогда пройдем в ризницу, дитя мое. Там мы сможем поговорить.
Я сомневалась, стоит ли идти с ним. Странно, но я боялась оставаться с padre наедине. Что-то в священнике пугало меня. И все-таки я последовала за ним в ризницу. Он подошел к скамье, и мы сели.
— Так что же я могу для тебя сделать, дитя мое? — спросил он, лукаво поглядывая на меня. — Ты пришла исповедаться?
— Нет, не исповедаться, — ответила я, растерявшись от того, что воспоминания ничуть его не смутили. Жаль, что тогда я не устроила скандал из-за его поведения. Но на сей раз я пришла с иной целью, и нужно было немедленно собраться.
— Перед самой смертью, — начала я, — мама пыталась мне что-то сказать об отце. Она успела сообщить, что Филиппо Фьоре не настоящий мой отец. Но умерла раньше, чем назвала имя настоящего.
— Понятно.
— Потом я поговорила с моим братом Луиджи.
— Ну и?
— И он сказал…
— Да?
Я сглотнула.
— Он сказал, что мой отец — вы.
Я не отрываясь следила за его реакцией. И остолбенела, когда он начал хрипло смеяться.
— Я твой отец? Ха-ха-ха! Смешно. Очень смешно. — Он все хохотал и хохотал, издавая звук, похожий на шум воды, падающей в водосток.
— А что тут смешного?
— То, что у меня вообще может быть ребенок. Ха-ха-ха. Видишь ли, моя милая, за всю свою жизнь я ни разу не спал с женщиной. Они меня никогда не интересовали, если ты понимаешь, что я имею в виду.
— Значит, вы мне не отец. Это точно?
— Увы, Роза. Жаль тебя разочаровывать, но это так.
— Я вовсе не разочарована, падре. Вы мне отвратительны, — сказала я и тут же ушла.
Он все еще смеялся, когда я вышла из chiesa. Сердце мое ликовало: этот извращенец мне не отец. Луиджи ошибся. И ничего-то он не знает. Но если это не Филиппо Фьоре и не падре Франческо, тогда кто? Несли Луиджи ошибся в этом, мог ли он ошибаться, говоря об Англичанине? Может, он вообще все наврал?
Когда я вернулась на fattoria, Розарио слонялся по двору, ковыряя землю носком ботинка, и курил трубку, выпуская в воздух клубы синего дыма.
Увидев меня, захромал навстречу: явно поджидал.
— Чего ты хочешь, Розарио? Я очень устала, и у меня куча дел.
— Розарио поговорить с Роза, — ответил он.
— Хорошо. О чем?
— Розарио сказать Роза кое-что.
— Ну?