В конце вечера Миа выглядит подавленной и растерянной, но Джулия сияет.
— Мы с Мией проводим тебя, Драго. Пойдем, Миа.
Миа неохотно встает и следует за мамой и Ластрой до входной двери.
— Что ты думаешь о Ластро? — спрашивает меня Фабер с другой стороны обеденного стола.
— Он слишком стар и слишком опасен для Мии. Она выйдет за этого мужчину из-за моего трупа.
Фабер задумчиво смотрит на меня, и я понимаю, что он уловил мой гнев и ревность. Это не может быть сложно, учитывая, что я нахожу невозможным обуздать это.
— Ты вдруг не предохраняешься. Сработали ли эти отцовские инстинкты? Есть ли какие-то хорошие новости, которыми ты хотел бы поделиться со мной?
— Еще нет, — говорю я сквозь зубы, мой гнев удваивается при мысли о том, чтобы трахнуть мою жену. Не через миллион лет, и особенно после того, что я только что видел сегодня вечером, холодная, бессердечная сука. — Я надеюсь, что очень скоро смогу объявить некоторые радостные новости.
— Смотри, что ты делаешь.
Я встаю так быстро, что мой стул вылетает из-за меня, и упираюсь руками в стол. — Ты не мой босс. Ты не мой отец. Я отвечаю за свою жизнь, а не ты.
Фабер смотрит на меня, не впечатленный моей вспышкой. — Я надеялся, что ты уже смягчишься. Я начинаю думать, что мой младший брат всегда будет безответственным в семье.
— Да? Я давно знаю, что ты помешан на контроле и мудак. Ты утверждаешь, что семья для тебя важнее всего, но это чушь собачья. Единственный человек, который важен для Фабрицио Розетти, это Фабрицио Розетти. Папа, должно быть, переворачивается в гробу, видя, какой ты стервой из-за денег, которые принадлежат мне.
— Я просто не хочу видеть, как ты рано загоняешь себя в могилу.
— Ты думаешь, ремонт маслкаров угрожает моему здоровью?
Фабер знает все о моем намерении открыть гараж на принадлежащие мне деньги. На самом деле он попросил показать бизнес-план, чтобы знать, что идея «жизнеспособна».
Трахни его.
Трахни его в ад и обратно.
У меня есть чертовски отличный бизнес-план, но мне не нужно ни перед кем оправдывать свои мечты. Я с радостью поделюсь своими мечтами с людьми, которые меня любят, но в последнее время я не чувствую большой семейной любви.
Фабер какое-то время борется с этим. — Ты должен узнать цену деньгам, прежде чем кто-то вручит тебе сотни тысяч долларов.
— Не корми меня ерундой, потому что я ее терпеть не могу. Будь мужчиной и просто признай, что я тебе не нравлюсь.
— Ты мой брат, Лаззаро…
— В последний раз я Лаз. — Я отталкиваюсь от стола и выпрямляюсь. — Когда я стану отцом, все будет на моих условиях.
— Что это должно означать?
— Вот увидишь. Приятного разговора, Фабер. Рад тебя видеть, как всегда.
Я иду из комнаты на кухню, довольная тем, что Ластро наконец-то ушел.
В гараже я стою в прохладной темной тишине рядом со своей машиной, жалея, что не могу просто уехать и оставить всех позади. Но это означало бы потерять Мию, а эта девушка привязала меня к своему сердцу. Я не мог уйти от нее, чтобы спасти свою жизнь.
Я открываю капот своей машины, и хотя в ней не требуется замена масла, я готовлюсь к замене масла. Что угодно, лишь бы занять себя, чтобы не вернуться в дом и не заявить, что я воюю с любым мужчиной, который попытается заговорить с Мией.
Пару часов возюсь с машиной, потом умываюсь и засыпаю на диване. Сразу после рассвета я вижу, что Джулия стоит у бассейна, собираясь проплыть свои утренние круги. Они занимают сорок минут. Как только она ныряет, я встаю и иду наверх, в спальню Мии.
Она все еще крепко спит, когда я подхожу к кровати, стягивая с себя одежду. Когда я проскальзываю между одеялами, она почти не шевелится, и я получаю удовольствие, будя ее целовать.
С языком.
На ее киску.
Миа резко вдыхает и открывает глаза, ее ресницы трепещут, и она смотрит на меня между ног.
— Лаз, — стонет она, обвивая бедрами мою голову и запуская пальцы в мои волосы. — Тебе не следует быть здесь.