Я наслаждаюсь этим.
Я чувствую, когда они приходят за мной, края того места, куда я изгнала свои чувства, покалывают, когда они появляются в лагере, но я слишком сосредоточена на трех идиотах Сопротивления передо мной, чтобы идти за этими моими Связными.
Я уже знаю, что они придут ко мне. Даже когда их мелкие, человеческие разногласия вставали на пути, они все равно шли за мной и за девушкой, в которой я живу.
Зара, Линда и болтливый охранник Кэм подвешены к столбам палатки за запястья, их ноги немного свисают с земли. Должна сказать, что они действительно делают эти конструкции прочными. Затащить их троих наверх было сущим мучением, но эта боль стоила каждого мгновения.
Линда и Зара уже мертвы, их разум разрушился слишком быстро, что было вполне предсказуемо для тех, кто поверил пропаганде Сопротивления. В тот момент, когда они превратились в рыдающие оболочки, от которых не осталось ничего, кроме сердца, все еще бьющегося в груди, я закончила работу. Нет ничего приятного в том, что тело медленно разлагается.
Но Кэм держится, настоящий спортсмен.
Он дергается, медленно захлебываясь кровью, вытекающей из его глазниц в открытый рот. Это ужасно. Я делаю пометку спрятать это воспоминание от девушки, засунуть его так далеко в глубины ее сознания, чтобы она никогда не почувствовала бесполезный всплеск вины из-за этого. Она почувствует, она всегда чувствует вину за то, что я делаю, чтобы защитить нас обоих, но не я. Они посмели наложить на нас руки, так что они мертвы.
Я слышу шорох палатки позади меня, но не поворачиваюсь посмотреть, потому что не хочу пропустить ни секунды смерти Кэма. Я чувствую, как что-то входит в замкнутое пространство вместе с нами, но это не Одаренный, даже не человек, и я, наконец, заставляю себя оторвать взгляд от своей добычи, чтобы посмотреть на то, что находится здесь, нарушая мою работу.
Змей черен, как самая темная, беззвездная ночь, хотя его чешуя все еще блестит. Он неестественный, опасный и мой. Я смотрю на него, завороженная его красотой, не отрывая взгляда. Темный бог в своем собственном праве.
Он приподнимается, пока его глаза — пустое совершенство — не оказываются на одном уровне с моими. Мы смотрим друг на друга в течение мгновения, мгновения узнавания, потому что мы были созданы друг для друга, созданы друг из друга, прежде чем нас разделили и поместили на эту землю, только для того, чтобы вечно искать друг друга.
И тут он наносит удар.
Не мне, конечно. Он никогда не причинит вреда ни мне, ни девушке. Нет, он наносит удар и срывает Кэма с того места, где он висит. Кровь забрызгивает стены палатки, и я с наслаждением наблюдаю, как существо Темного пожирает тех, кто осмелился прикоснуться ко мне.
Заслонка палатки снова шуршит, и появляются они. Три частицы моей души, только один дал мне то, что я хочу, два других так же сопротивляются, как и девушка. Пульсация раздражения пробегает по моему позвоночнику, но я делаю шаг вперед и провожу рукой по сияющему телу змеи, наслаждаясь блеском ее неестественной чешуи на фоне забрызганных кровью моих рук.
Мои Связные и их способности великолепны.
— Что, черт возьми, она делает? — шепчет Перевертыш, и Темный затыкает его, его шаги шуршат, когда он приближается ко мне. Я не поворачиваюсь к ним лицом. Вместо этого я смотрю, как последние кусочки Кэма превращаются в кровавое месиво. То, как он просто исчезает, успокаивает, потому что он заслуживает того, чтобы быть полностью стертым с лица земли.
Змея поворачивается и снова смотрит на меня, ее глаза изучают каждый дюйм меня, но они задерживаются на моей ноге, где повреждения, которые Дэвис нанес девушке, пропитывают мои брюки. Меня это не беспокоит, ничто не может остановить разрушение этого места, которое мне наконец-то предстоит выполнить.
Я долго ждала этого момента внутри девушки. Никакая травма не помешает мне получить то, что мне причитается.
Когда змея проскальзывает мимо меня, ударяясь о мой бок и возвращаясь к своему хозяину, я встаю и наконец поворачиваюсь лицом к своим Связным. Все они смотрят на меня с совершенно разными выражениями на лицах. Шок, ужас, презрение, озабоченность, отвращение. Я знаю, что в основном это для здешних мужчин и женщин, которых я убила, но все же я немного прихорашиваюсь от благоговения. Неважно, что это благоговейный ужас, они все равно смотрят на меня так, будто знают, что я бог.
Наконец, Темный говорит: — Олеандр, у тебя идет кровь.
Я смотрю вниз и вижу, что жгут действительно сместился, но боли никакой. Потеря крови может повлиять на меня, но мы еще не пришли к этому.