Потянувшись в задний карман, достаю тонкие перчатки и приступаю к работе по копированию жесткого диска. На компьютере не установлен пароль, так что не придется использовать навыки, которым научил меня Колтон, чтобы обойти его и я выдыхаю пустой смех. Люди слишком, блядь, верят, что ничто не может их тронуть, когда они на вершине.
Я заканчиваю скачивать весь диск на USB в качестве резервной копии и рассовываю его по карманам до того, как сработает будильник. Убедившись, что не оставил следов того, что сделал, я выскальзываю из комнаты и направляюсь к лестнице.
Мэйзи ждет меня на вершине ступенек, оглядывая коридор. Черт побери. Она не может раскрыть мое прикрытие. Я отвечаю ей взглядом, и она набрасывается, как только я подхожу к ней.
— Значит, ты будешь общаться с другими девушками, но не со мной. Верно. Понятно.
Придерживаясь принципа игнорировать, я делаю вид, что ее там нет, отталкиваю плечом с дороги и спускаюсь вниз, засовывая скопированный жесткий диск поглубже в карман. Я получил то, зачем пришел сюда, теперь я могу убираться отсюда.
— Ты даже не можешь больше смотреть на меня, — обвиняет Мэйзи, когда мы поднимаемся на первый этаж, схватив меня за локоть с неожиданной силой.
Я опускаю взгляд на руку, она всегда была сильной. Раньше она ненавидела, когда мы с Холденом относились к ней так, будто она не может делать то же самое, что и мы, потому что она девочка.
В такой близости от этих синих леггинсов устоять еще труднее и желание откусить кусочек от ее задницы очень сильное. Черт, почему они такие узкие?
— Я с этим покончила, — говорит она, впиваясь мне в лицо, пока колеблюсь. Ее знакомая решимость и стальной позвоночник заставляют меня страстно желать прижать ее к себе в объятиях и оттолкнуть сильнее. — Что я сделала? Почему ты так готов отказаться от нашей дружбы?
Как только смотрю на ее тело, мне кажется, что все, что я игнорировал, взывает ко мне. Я отвергал и избегал того, как она прекрасна — Боже, даже больше, чем когда она владела моим сердцем десять лет назад. Я не обращал внимания на то, как сильно слюней у меня текло от ее подтянутого тела за год.
Когда я не отвечаю, ее брови сжимаются, и она продолжает давить. — Черт возьми, Фокс. Если ты не поговоришь со мной, тогда я не знаю, за что мне извиняться. Мы не можем продолжать в том же духе. Это убивает меня.
Ее голос заставляет меня сжать кулаки.
Тысяча и одно воспоминание о том времени, когда мы были детьми, ослепляют. Ее лесные глаза пронзают замысловатые рисунки океана, нанесенные чернилами на мой бицепс и грудь, прямо в мое сердце, затем каждый дюйм меня превращается в пепел, когда я вспоминаю самое главное — она нарушила свое обещание.
Если она так сильно хочет моего внимания, она его, блядь, получит.
Прижимаю ее спиной к стене и несколько человек смотрят в нашу сторону. Вечеринка почти угасла, и я сосредоточился на своей старой подруге.
— Ты можешь попросить прощения, пока будешь задыхаться от моего члена, — рычу я, приближаясь к лицу на несколько дюймов, пока держу ее в клетке.
Удивление на мгновение промелькнуло на ее лице, а затем исчезло, сменившись взглядом, от которого мой член напрягся в считанные секунды. Она скользит руками по моей шее, наблюдая за мной с таким же сильным возбуждением, какое я чувствую, проникая в меня, искушая своим сладким ароматом цветов и кокоса. Я сдерживаю стон и обхватываю ее талию, мои большие пальцы скользят по гладкой коже под подолом ее короткого топа, исследуя ее голый живот. Я касаюсь нижней части сисек, не в силах сдержать ухмылку от того, что на ней нет лифчика.
— Это тебя возбуждает, не так ли?
— Да, заводит, — говорит она без всякого стеснения. Она криво улыбается, когда я смотрю на нее. Наклонившись ближе, она прошептала: — Меня многое возбуждает. Будешь продолжать, чтобы узнать?
Святое дерьмо. В моем нутре поднимается жар от ее уверенности. Думал, она струсит и испугается грубого обращения и грязных слов, призванных заставить ее покраснеть.