— Дарина, успокойся, отпусти его, ему срочно надо в больницу, он потерял очень много крови, ему нужна помощь — спокойным голосом говорит Дан, не знаю, как он держится, но я видела его реакцию и боль в глазах.
Беру себя в руки, разжимаю пальцы, Дан рывком поднимает меня за плечи и прижимает к себе, я реву у него на плече, он гладит меня по голове и тихо шепчет:
— Тшш, Дарина, он сильный, он справиться, он не оставит нас…
— Да… Да он сильный — заикаясь повторяю.
— И мы должны быть сильными, должны верить в него, поняла? Посмотри на меня — поднимаю взгляд, смотрю в глаза Данила, в которых тоже застыли слёзы, но он не дает им выход — Всё будет хорошо, ты мне веришь?
— Верю… Будет хорошо… Я поеду с ним…
— Хорошо, пошли, мы поедем на моей машине в след за скорой.
Он усаживает меня на сиденье, сам застегивает ремень, я просто не в состояние ничего сделать сама. Едем в полной тишине, у меня в голове на повторе его слова "Я люблю тебя, Абрикоска! Пиздец, как люблю!". Слова, которые я так хотела услышать от него, но не думала, что при таких обстоятельствах, в моей груди столько чувств, мне хочется ответить ему, сказать так много в ответ о своей любви, люблю его до одури, я не могу его потерять именно сейчас, не смогу жить без него, Дан правильно сказал, он сильный, справиться, он обязан выкарабкаться ради нас, ради меня.
Когда за мной заехала Илона, я уже стояла на улице и стучала ногой в нетерпение, меня накрыло чувством беспокойства, все внутренности трясло и было чувство обреченности. Мы плелись как черепахи, всю дорогу подгоняла водителя, но он не слушал меня. Когда мы остановились, я выскочила из машины и бежала вперёд, не обращала внимания на людей, которые не давали пройти, я просто всех расталкивала. Когда наконец выбралась вперёд, увидела самую страшную картину, как байк Демьяна на полной скорости заносит, он влетает в поворот, но не справляется и его выкидывает из седла, байк летит за ним, я ору, чувствую, как мои связки не справляются, бегу, бегу вперёд. Падаю около него на колени, снимаю шлем, вижу его бледное лицо, глажу, глажу его и умоляю открыть глаза, смотрю на свои руки они все в крови. Из воспоминаний выводит голос Дана.
— Приехали. — я киваю и иду в след за ним.
Дан хорошо ориентируется здесь, сажает меня на кресло и говорит ждать, пока он все узнаёт, я молча киваю, у меня нет сил, я просто выжата.
— Пойдём, Дарина, провожу тебя в душевую, сполоснешься, я позвонил Иле, чтобы она привезла твои сменные вещи.
— Спасибо — хриплю, — Где Демьян?
— Он уже в реанимации, его готовят к операции, нас туда не пустят, это займет много времени, ты должна отдохнуть и привести себя в порядок. Сейчас приедет Илона и тебе со всем поможет — объясняет мне почти по слогам как маленькой, я киваю только, мне все равно на себя, главное, что с Демой все было в порядке.
— А ты?
— А мне предстоит пару важных разговоров, которые изменят несколько жизней точно — хмыкает и смотрит долгим взглядом куда то вдаль.
Я вижу, как бежит Ила, она растрепанная и взволнована:
— Дарина, ты как? Может успокоительное? — я молчу, с ней говорит Дан.
— Здесь есть душевая, помоги ей привести себя в порядок, скоро здесь будут родители. К вам подойдет медсестра, если будет необходимо пусть даст успокоительное, может дать палату и Дарина там отдохнет. — говорит так будто меня здесь нет.
— Нет! Я буду ждать, когда сделают операцию! Я не собираюсь спать!
— Хорошо, как скажешь, идите, — кивает головой, Ила берёт меня под руку и ведёт в какую-то сторону.
Захожу под струи воды, делаю её почти холодной, чтобы отрезвить свой мозг, смотрю на воду которая убегает в слив, она розовая, смываю кровь Демьяна, хотя не очень хочу это делать, быстро моюсь, выхожу, Ила встречает меня с полотенцем, помогает обтереться, она привезла удобные вещи, я одеваюсь, чувствую себя наконец комфортно, Ила не выдерживает и прижимает меня к себе:
— Я так испугалась… Ты как? Что тебе нужно?
— Или, все хорошо, мне нужно только быть рядом с Демой больше ничего. — они понимающе кивает.
— Пошли провожу тебя к реанимации.
Мы идем по коридору с белыми стенами, здесь свой специфический запах и чувство обреченности, подходим к отделению реанимации и садимся на кушетку рядом с ним, внутрь нас все равно не пустят. Сидим молча, я благодарна Илоне за поддержку, сжимаю её руку в знак благодарности, она без слов понимает и кивает мне в ответ.
Слышу торопливые шаги и стук приближающихся каблуков, поворачиваю голову, вижу родителей Демьяна. Тетя Ника взволнована и со слезами на глазах бросается ко мне в объятия:
— Господи, Дарина! Что произошло? Ты сама в порядке?