— Не поминай его имя всуе, — личико Дарби исказилось от возмущения.
— Извини. Я не хотел тебя обидеть. Я ляпнул, не подумав. Я иногда забываюсь.
— В смысле? — спросила она с любопытством. — Ты не веришь в бога?
— Человеческая история насчитывает более трёх тысяч богов. Которого из них ты имеешь в виду?
— Который единственный.
— Это кто так решил? — я издал смешок.
— Разве твой отец не проповедник?
— Да.
— Тогда как ты можешь не верить?
— Потому что я прочёл Библию, а затем изучил историю её создания. После этого я изучил историю христианства. Потом — историю язычества и иудаизма Второго Храма. Тебя это оскорбляет? Потому что меня, например, нисколько не возмущает то, что ты веришь в невидимку в небе.
— Я не чувствовала себя оскорблённой вплоть до этого момента, — ответила Дарби, скрестив руки на груди и уставившись прямо перед собой.
— Он разговаривает с тобой? Ты слышишь его голос?
— Вообще-то, да, — Дарби повернулась ко мне с возмущением. Я знал, что привожу её в бешенство, но не мог удержаться. Словно я наконец смог высказать своему отцу всё, что накипело, и слова извергались у меня изо рта, как словесная рвота на глазах у женщины, к чьей компании я так быстро пристрастился.
— Ого! То есть, это круто. Я потрясён. И как же звучит его голос? Голос этого твоего бога. Небось, он единственный с тобой разговаривает, раз… ну… раз он, как ты утверждаешь, единственный.
Разжав губы, Дарби изумлённо ахнула, но уголки её губ тронула тень улыбки. Она не злилась, а была удивлена. Разговор с Дарби напоминал вражеский обстрел — пугающий и умиротворяющий в одно и то же время. Я ощущал собственную уязвимость и угрозу того, что мой мир вот-вот рухнет, и в то же время, я чувствовал себя в своей тарелке. Я неплохо лавировал в лабиринте под названием «Дарби Кук», словно сам к этому стремился. Всё в ней привлекало меня — её нежный и умиротворяющий голос, спокойный взгляд её глаз, милая улыбка. Всё это усмиряло гнев, бушующий в моей душе. Я давно не ощущал подобного спокойствия. Я мог слегка вывести Дарби из зоны комфорта, и она не стала бы меня за это ненавидеть. Чего там, она аж подалась вперёд всем телом, требуя, чтобы я продолжал её подначивать.
— Это скорее ощущение, чем голос, — сказала она.
— Так значит, это твоё подсознание? Выходит, ты говоришь сама с собой, а не с богом. Веришь или нет, это делает тебя чуть менее сумасшедшей.
Щёки Дарби вспыхнули.
— Это называется «вера». Если бы не Бог, меня бы здесь не было.
— А что он такого сделал?
— Он уберёг меня, — ответила она, прищурившись. — Благодаря ему я добралась сюда.
— Он тебя уберёг, — повторил я. — Чего же ты тогда оказалась в Колорадо Спрингс в одном платье?
Дарби упрямо уставилась перед собой, скрестив руки на груди.
— Если только ты не села в «мазду» создателя и он не отвёз тебя сюда лично… выходит так, будто ты сама себя спасла.
— Я… — Дарби помедлила, обдумывая мои слова. — Да, сама. Но он дал мне силы.
— Хочешь сказать, что ты слабая? Чушь. Тот, кто путешествует в одиночку, без плана и денег на еду, является чертовски храбрым.
— Или глупым, — проворчала она.
— Ты сбежала потому, что решила не выходить замуж за парня, склонного к насилию. Как по мне, так это весьма умно.
— Ты считаешь меня умной, потому что не знаешь о сотне неудачных решений, принятых мной до настоящего момента, и потому не осуждаешь меня за них.
— Я ни за что не стал бы тебя осуждать.
Она улыбнулась мне. Дарби была для меня тем раем, в который я согласен был поверить.
— Ты достойный человек, Трекс. Хоть и атеист.
Я рассмеялся.
— Сочту это за комплимент.
— Мне не нравится, что ты атеист, или кем ты себя считаешь, но это не мешает мне питать к тебе тёплые чувства.
— Не очень-то это по-христиански, знаешь ли.
— Мы все лишены славы Божией[6], — ответила она, глядя на меня.
— Как удобно.
— Ух! Почему бы тебе не оставить меня в покое и не дать мне поработать?
Дарби всё ещё улыбалась. Она злилась не всерьёз, и от этого моё нутро ликовало, радостно хлопая и всячески веселясь. Дарби заставляла меня чувствовать себя беспомощным ребёнком и супергероем одновременно. Она считала меня достойным человеком просто потому, что для неё я не был монстром. Если бы она знала меня получше, она бы так не считала.
Я поднял запястье.
— Да я бы с радостью дал тебе поработать, но твоя смена закончилась полчаса назад.
— Разве? — спросила она, потянувшись к часам на моей руке.