— И что они сделали?
— Открыли врата Хаоса и пытались захватить мир. Я мелкая была, как и дед твой. Мы дальними кузенами считались. Нас отослали на Землю и запретили нам и нашим детям нос показывать дома. Но ты-то моя внучка, а о них в запрете ни слова не сказано. Маша-то бездарностью родилась, а боги больше деток не послали. Зато вот внученька, в тебе чувствуется стать и магия. Порода.
Бабушка посмотрела на меня печально.
— Не веришь мне? Оно и верно. Но запомни. Как только я умру, у тебя есть ровно час добежать до колодца и произнести слова. Считай, это моя предсмертная просьба. Просто выполни ее. Поверь, так будет лучше.
Вздохнула.
— Хорошо. Обещаю. Но надеюсь, что это произойдет нескоро.
— Со дня на день, внучка. Я чувствую, как смерть наступает на мои больные ноги. Поэтому плюнь на огород, да проведи время со мной. Я тебе про свой мир расскажу. Оттягивала до последнего момента, дурой была. Надеялась, что проживу дольше...
Я искренне считала, что бабуля тронулась умом на старости лет. Другие миры, хаос, заточение, запреты… Это для тех, кто фэнтези перечитал.
— Ба, вот если я на него плюну, то урожай пропадет. Жарень стоит такая, поливать обильно надо. А еще я хочу беседку украсить. Надувной бассейн на днях придет. Правда, надо бы Дим Саныча попросить забрать его...
— Дочка, ешь и слушай. Можешь не верить, дело твое. Но в свое время информация пригодится.
Я положила себе в пиалу клубнику, добавила сметаны, да сахар. Перемешала.
— Налей бабуле чаю еще, да мяты кинь.
— Ладно.
Заодно и окошко открыла. В том году купила москитные сетки, и комаров стало гораздо меньше в доме. Но вообще казалось, что в Ольховке они дикие какие-то.
— Мир Круос — в переводе с древних языков означает «Первый». Я совсем его не помню. Только обрывки воспоминаний, которые приходят во сне. А сейчас, память и вовсе подводит. Твой дед, был старше меня на пять лет и знал больше. Наш родной мир многогранен и жесток. Всегда было четкое разделение слоев: богатые аристократы и простолюдины. Я и Фрид принадлежали к высшему сословию. Нас почитали, преклонялись… Может, за время нашего изгнания что-то, да поменялось.
— Фрид? — Переспросила я.
— Дедушка Федя. На Круосе нас звали иначе. Фридрих Нимрас и Гламиа Эрниль из древнего рода Сириус. Когда нас сослали сюда, мы взяли простые имена, более близкие к местной культуре.
— Понятно. А Мирелла?
— Машка хотела назвать тебя Лилькой. Я ее отговорила. Мирелла — имя твоей прабабушки, моей матери. Она, поверь, не участвовала в перевороте. Мама слыла женщиной чуткой, нежной и безмерно доброй. Настоящая леди с прекрасным голосом. От нее пахло мятой. Именно поэтому я ее так и люблю.
— Ба, давай уберу со стола, — я поднялась с места и схватила тарелку. — А ты рассказывай, я слушаю.
Считаю, что любой внук должен выслушать бабушку или дедушку, если им есть, что рассказать. Даже если это немного фантастично.
— Когда появишься на Круосе, никому не говори из какого ты рода. И имя измени. Я не знаю, как сейчас относятся к Сириусам, но двести лет назад весь наш род приговорили. Только нас с Феденькой помиловали. Потому что мы считались детьми и дали клятву никогда не возвращаться. И запомни, мой цветочек, никому не доверяй. Если решишься открыться, то требуй магическую клятву о неразглашении.
— А может, и мне не стоит возвращаться? — Ну, надо ведь поддержать старческий бред.
—Ты зачахнешь тут, малышка. Житья не дадут же. Ольховка — это медленная смерть. После моей кончины земля не отпустит дальше колодца. На Круосе ты будешь счастлива. Возможно, пробудится родовая магия, а может, и нет. Кто ж ее знает.
— Магия? — Я убрала посуду в раковину и стала ее мыть.
— Да. Мой мир волшебный. Он способен творить чудеса.
— А власть?