— Жестко, но справедливо. Какую плату ты хочешь, Дафна?
— Еще один поцелуй. — Слова вырываются из меня. Так нехорошо. Но на лице Джейкоба мелькает чистое удовлетворение, а затем он вырывает коробку из моей железной хватки так же легко, как срывает цветок. Он поворачивается и ставит ее на соседний столик, затем возвращается.
— Ты ведешь жесткую сделку, милая.
Я фыркаю. Вряд ли. Мой единственный рычаг был отнят так же легко, как дыхание, и теперь моя единственная надежда в том, что он тоже этого хочет. В том, что он продолжит игру, которую мы начали под омелой — или даже раньше, может быть. Прижавшись друг к другу у края катка.
Здесь безопасно играть. Парить над городом, спрятавшись вместе в темноте.
Толстый палец проникает мне под подбородок. Наклоняет мою голову назад еще больше, пока я не задыхаюсь между раздвинутых губ, качаясь на носочках, чтобы ему не нужно было так сильно наклоняться. Я тянусь вверх и хватаю двумя кулаками его рубашку, выкручивая ткань, чтобы удержать равновесие.
Джейкоб рычит. Мой живот вздымается. А потом он наклоняется, прижимает меня к своей груди, но не для того, чтобы поцеловать, а чтобы выбить землю у меня из-под ног, буквально. Он несет меня через весь офис, обхватив одной рукой бедра, его шаги тяжелы на кафеле, и он не останавливается, пока не огибает свой стол.
Я шатаюсь, когда он сажает меня на край. Прямо туда, где моя задница наполовину свисает, так что без его громоздкой опоры я упаду. Это так подавляюще, то, каков он сейчас: слабый аромат его одеколона овевает каждый мой вдох, его тепло, то, как вздымается его грудь, словно он почти так же поражен, как и я.
Его кресло скрипит, когда он опускается в него. Он придвигает его ближе, пока не прижимается ко мне. Живот к животу, грудь к груди, его большие руки разминают мои бедра.
— Ч-что ты делаешь?
— Целую тебя.
Его ладони скользят вниз к моим коленям, затем снова поднимаются вверх, на этот раз медленнее.
— Хм... — Нет, это не так. Он наблюдает за мной, темные глаза сверкают, ожидая какого-то знака, который я не знаю, как подать. Я слышу каждый вздох, вырывающийся из его груди, могу чувствовать, как они раскачивают меня назад.
— Тебя раньше целовали, Дафна?
— Д-да. — Прошлой ночью. Он должен знать.
— Но целовали ли тебя здесь? — Он проводит кончиком тупого пальца по выпуклости между моих бедер. Мои шерстяные колготки шепчут под его прикосновением, по всей внутренней стороне, по щекочущей, чувствительной коже, спрятанной там. Я ерзаю на столе.
— Мои ноги?
Он усмехается. — Нет.
Нет. Я не думала, что он имел в виду ноги.
Думала ли я об этом раньше? Да, тысячу раз. Мягкая щетина бороды Джейкоба на моей голой коже, его руки, толкающие меня, обжигающий жар его рта на мн... на моей...
— Дафна. — Он сжимает мои бедра, возвращая меня на землю. — Ты хочешь остановиться?
Я качаю головой так сильно, что зубы клацают. Нет, я умру, если он остановится. Я буду лежать прямо здесь, на этом столе, как дохлая букашка.
— Продолжайте. Пожалуйста, мистер Каллахан.
Как будто весь воздух выходит из его легких. Его хватка сжимается на моих бедрах, и это единственное предупреждение, которое я получаю, прежде чем он подтягивает мои бедра ближе и задирает мою юбку. Запускает пальцы под резинку колготок и стягивает их до колен. Я поднимаю задницу, чтобы помочь, ноги неуклюже бьются в воздухе, и тогда между мной и его столом остается только тонкий слой моих трусиков.
— Дафна. Милая. — Он смотрит между моих ног, рот приоткрыт. Его язык высовывается, смачивает губы. — Блядь.
Я извиваюсь, пульсация внизу усиливается под его взглядом. Моя кожа слишком горячая, слишком плотная, и я не могу дышать.
Это действительно происходит.
Два его пальца гладят треугольник моих трусиков. Розовые кружева с крошечным бутоном белой розы. Я думала о нем, когда надевала их сегодня утром, и сейчас говорю ему об этом.
Его стон доносится до моих костей.
— Ты хотела, чтобы я их увидел? — Он проводит пальцем по кружеву вверх и вниз. Вверх и вниз. Он отодвигает его от моей кожи, и прохладный воздух омывает ее.