Я ненадолго задумываюсь о том, чтобы рассказать родителям о взломе. Мое дыхание шипит между стиснутыми зубами. Нет, я не скажу им. Я справлюсь с этим сам, как и со всем остальным. Они подтолкнули меня к самостоятельности, и я сделал еще один шаг вперед. Я уже больше года не нуждаюсь в ежемесячных деньгах, которые они сбрасывают на мой банковский счет. Благодаря инвестициям и планированию с моим финансовым консультантом я могу уйти от них, когда захочу. Проблема в том, чтобы сделать этот шаг.
Мой телефон начинает вибрировать. Я ненавижу вспышку надежды, которая бурлит в моей груди.
На определителе номера — мой дядя.
— Привет, дядя Эд, — приветствую я, приняв вызов. — Как дела?
— Эй, сынок. — Его голос теплый.
Когда он называет меня сыном, у меня щемит в груди. Это то, что он всегда делал, почти как будто он принял меня с рождения, когда я рос рядом с Лукасом, его биологическим сыном. Мы с Лукасом двоюродные братья, но мои тетя и дядя дали мне все, что дали ему.
— Ты уже поел?
— Нет. — Я провел рукой по волосам. — Почему?
— Приезжай. Твоя тетя все еще приспосабливается готовить на двоих, а не на троих или четверых, когда дети уехали в колледж. — Он хихикает в трубку. — Я хочу услышать, как прошла первая неделя твоего выпускного года.
— Да, — отвечаю я хрипло, надеясь, что он этого не слышит. Я прочищаю горло. — Звучит круто. Я буду через пятнадцать минут.
Жалко, что я так быстро хватаюсь на любую возможность хоть ненадолго покинуть пустой дом.
— Отлично. Скоро увидимся.
Когда мы с Лукасом были детьми, я проводил много времени с его семьей, а не со своей. Мои родители тогда еще чаще путешествовали, и это было до того, как они наняли помощниц по хозяйству, чтобы они воспитывали меня вместо них. Тогда я называл тетю Лотти своей мамой.
Втайне я до сих пор хочу, чтобы они с дядей Эдвардом были моими настоящими родителями, но это слышат только звезды, под которыми я сижу поздно ночью.
Я вешаю трубку и беру свою вечнозеленую и белую футбольную куртку на молнии из шкафа в прихожей, прежде чем нырнуть в гараж и направиться к Реду.
Садясь в машину, я обыскиваю подстаканник и места между сиденьями. Я нахожу брелок на полу, торчащий из-под водительского сиденья.
— Господи, какой же ты маленький, — бормочу я, с ворчанием поправляя сиденье, пока оно не встало так, чтобы мне было удобно.
Я сжимаю руль одной рукой и завожу двигатель. Быстрым нажатием на экран открывается одна из дверей гаража. Я нажимаю на газ и быстро еду по извилистым дорогам и склонам. Я знаю этот маршрут наизусть.
Это один из первых, которые я выучил, когда получил права.
Я ездил по нему так часто, что он закрепился в моей крови.
6. БЛЭР
Сова ухает в кронах деревьев на краю трейлерного парка, пока я добираюсь до дома, который мы делим с мамой.
Фонарь заливает наш выцветший голубой трейлер мерцающим светом, и бездомная кошка тявкает. Здесь в основном тихо, слишком рано, чтобы жители кладбищенской смены пробирались домой на усталых ногах, неся на себе тяжесть мира, а пожилые жители спят перед своими телевизорами. Вдалеке слышен звук телевизора и чей-то слишком громкий разговор. Звук легко распространяется по гравийной площадке между домами с жестяными крышами.