Между моих бедер разливается жар, и смущение пронзает меня насквозь.
Какого черта?
Я слегка сдвигаюсь, и хватка Девлина крепче сжимает мое запястье.
— Если ты так сильно хотела залезть ко мне в штаны, тебе нужно было только попросить.
Он наваливается на меня, прижимая мое тело к прохладной кафельной стене, прокусывает мою рубашку, проникая в мою кожу, в противовес теплу, которое исходит от него, когда он делает шаг ко мне. Мое сердце колотится в такт пульсации моего клитора.
Я поднимаю вторую руку, чтобы оттолкнуть его от себя, но как только моя ладонь приземляется на него, я замираю.
Грудь Девлина твердая, мускулистая и… теплая.
Он шлепает ладонью по моей голове, заставляя меня подавить испуганный прыжок. Его глаза прищуриваются, удерживая меня на месте своим телом и пронзительным взглядом.
— Я заставлю тебя заработать свое прозвище за настоящие липкие пальчики, — пробормотал Девлин грубым полушепотом. Он отпускает мое зажатое запястье и прикасается к моей талии, проводя большим пальцем по грудной клетке, пока не касается нижней части груди. Его нос касается моего виска. — Я кончу на них и оставлю тебя в беспорядке.
Мои внутренности начинают бунтовать, плавясь и взрываясь направо и налево. Я еще больше вжимаюсь в твердую стену, и Девлин следует за мной, не позволяя облегчения ни от тепла его тела, ни от ощущения его пресса. Он вдыхает, проводя носом по бокам моего лица.
— Что ты делаешь? — Мой голос дрожит и я сжимаю его хрустящую рубашку в своей хватке. — Мы ненавидим друг друга.
Я должна ненавидеть его за это. Я должна найти его, пока это не вышло из-под контроля. Но в поисках хоть крупицы логики я не нахожу ничего, только безумную искру влечения.
Как меня может возбуждать лукавый взгляд Девлина, когда он обнимает меня за талию и дышит на мою кожу? Это безумие.
Я должна остановить это. Мне нужно ответить. Мне хочется ударить его по лицу, но я боюсь нарушить одно из его произвольных негласных правил. Что, если он расторгнет наше соглашение из-за какого-нибудь дерьмового нарушения контракта? Потерять единственный денежный поток, который у меня есть, — не вариант.
— Разве ты никогда не слышала о сексе на почте ненависти? — Девлин хихикает мне в шею, и, о, черт, это не должно быть так хорошо, как есть. Мне становится стыдно за то, что я вцепилась обеими руками в его рубашку. — Если ты еще раз попробуешь это дерьмо, я уложу тебя на спину с рукой или ртом вокруг моего члена так быстро, что ты не сможешь перевести дыхание.
Его губы касаются моей шеи, когда он говорит. Это вызывает прилив мурашек по моей коже, всплеск горячей и холодной пульсации. Я дрожу, не в силах заглушить небольшой звук, когда сжимаю бедра вместе в попытке ослабить давление, сжимающее меня все сильнее.
— Девлин, — шепчу я, намереваясь закончить это отвратительно придыхательное предложение, сказав ему, чтобы он отвалил от меня.
Он отвечает мне урчанием, и этот глубокий первобытный звук заставляет меня сжаться. Несправедливо и чертовски хорошо. Как, черт возьми, он может издавать такие сексуальные звуки?
Девлин хихикает в мою перегретую шею. Это быстро, но я вздрагиваю от намека на то, что его зубы скребут по моей чувствительной коже.
— Что…
Звенит звонок, прерывая все, что сейчас происходит.
Девлин напрягается. Я чувствую, как сжимается его пресс. Перед тем как ученики высыпают в коридор, Девлин оставляет меня холодную, мокрую и одинокую, прижатую к стене с пылающим лицом. Его лицо — нечитаемый щит, как будто его не трогает новый жестокий способ, который он придумал, чтобы поиграть со мной.
Взяв мою слабую руку, Девлин сует в нее пачку денег и толкает меня в дверь соседней ванной, бормоча: — Приведи себя в порядок, ты, чертова зараза.
Дверь захлопывается за мной прежде, чем я успеваю обернуться и отчитать его. Я высовываю голову в коридор, но его уже нет.
Поджав губы, я отступаю в ванную, занимаю самую дальнюю от двери кабинку и баррикадируюсь внутри и прислоняюсь к стене, вытирая лицо.
— Какого хрена, — бормочу я себе под нос.
Я бью кулаком по стенке кабинки, наслаждаясь приятным стуком.
Все мое тело дрожит, мне неудобно в одежде, но под всем этим глубоко внутри меня проснулось жужжание.