— Что ты тянешь резину? — раздраженно спросил младший Фридман.
— Миша, подожди. Я подбираю слова.
— Да ты их еще полгода подбирать будешь, а нам ехать пора! — повысил голос Яков, а затем вновь уткнулся взглядом в газету, однако изучение страниц не продлилось долго, я попрежнему смотрела на нехарактерно молчаливого Михаила, когда почувствовала на себе взгляд его брата. Пришлось повернуться.
- Вероника, — словно ожидая такого развития событий, протянул младший Фридман. — А кто вы по знаку зодиака?
— Водолей, — ответила быстро, хоть и совсем не въехала, к чему такой вопрос.
Яков кивнул, а затем вновь посмотрел на газету, чтобы уже через несколько секунд вновь заговорить:
— У водолеев в жизни грядут серьезные перемены. Вероятней всего, они будут связаны с карьерой. — Мужчина весело хохотнул, а затем добавил: — А ведь не врут же!
— Я вас не понимаю, — ответила коротко, заглянув Якову в глаза.
Происходящее начинало порядком злить, хотелось внести ясность.
Мужчина ответил не сразу. Сперва сложил газетку, затем бросил ее на диванчик рядом с моей сумкой, а затем абсолютно безэмоционально проговорил:
— Ты уволена. Кресло забирать будешь?
— Я? Что? — кажется, последнюю фразу я услышала достаточно четко, однако воспринимать ее смысл мозг отказывался.
— Вот давай только без этого, — скривился Яков. — Уволена. Собирай вещи и свободна.
— Яша, не будь таким гадким, Вероника проработала на нас достаточное количество времени.
— Ладно, тогда вещи может собирать не торопясь.
В происходящее не верилось от слова совсем, однако и мыслей о том, что все это всего лишь глупый розыгрыш, тоже не было. Я отлично понимала, на что иду, когда подписывала договор с птичьими правами. Меня могли отправить на рынок труда гораздо раньше, даже не озвучивая причины, но этого не происходило, а сейчас…
Сейчас все было как в тумане. Картинка перед глазами так и норовила расплыться, я держалась из последних сил, чтобы не начать задавать глупые вопросы или, что еще хуже, унижаться и просить не увольнять.
В том, что решение окончательное и обжалованию не подлежит, не оставалось ни тени сомнения. Я сглотнула комок, появившийся в горле, и осмотрела приемную. Временами я ненавидела это место, многое готова была отдать, лишь бы не появляться здесь больше, а теперь, когда я абсолютно точно знала, что нахожусь тут последний раз, стало грустно.
И дело было не только в увольнении.
Привычный уклад жизни рушился словно карточный домик — родители, работа. Что будет дальше? Мир перевернется?
Нет-нет, думать о будущем совершенно не хотелось. Вообще не хотелось думать.
Я словно через толщу воды слышала голос Михаила, который говорил что-то про трудовую. Как мило с их стороны, они уже и об этом позаботились. А Яков все твердил и твердил про кресло. Кажется, уходя, я даже выдавила из себя что-то похожее на «Подавитесь вы им».
Туман в голове никак не хотел развеиваться. Я не помню, как добралась до дома. Уже в квартире с удивлением заметила, что сжимаю в ладони бутылку вина — очень кстати.
Я даже бокал искать не подумала — откупорила ее и уселась прямо на пол в коридоре и стала пить. Жадно, как будто вливала в себя не алкоголь, а живительную влагу.