Куда бежать?
И где медведь?
Арнетти покрутилась на месте, смутно различая толстые чёрные стволы деревьев, совсем на берёзовые не похожие. И много их как! Слишком много для небольшой рощи.
Подошва балетки вдруг со смачным чавканьем проехалась по грязи, и ногу в мокрой обувке рывком увлекло куда-то в неизвестность. За одной ногой последовала вторая, а там и всё тело рухнуло на землю, не в силах противостоять тяготению. Сыра-мать землица оказалась не только сырой и на диво неприветливой, но и чрезвычайно неровной и Арнетти не просто упала, а покатилась вниз по склону. Не иначе как чудом не перевернулась, не завалилась на бок, ни за что по пути не зацепилась и ни во что не врезалась с разгону. Проехалась по невысокому, относительно пологому склону прямо на попе, в вихре брызг и грязи, и застыла на дне оврага, соображая судорожно, закончилось всё или ещё сюрпризы будут?
Раскатисто шумел ливень, заглушая все звуки, кроме отдающегося в ушах заполошного стука сердца. Губкой набухала щедро напитанная влагой земля. Высоченные — даже со дна оврага видно, что не берёзки ни разу, — деревья тянулись далёкими кронами к низким тёмным тучам. До боли сжав руки, обнимающие залитый ноут, Арнетти сидела в грязи среди узловатых обломанных веток, мелко-мелко дрожала и пыталась понять, что, собственно, произошло.
Медведь.
Бегство от медведя.
Берёзовая роща, в мгновение ока превратившаяся в неведомую лесную чащобу.
В ином мире всякое, конечно, бывает и случается тоже разное, что не всегда в мире людей встретишь, но чтобы зелёные насаждения едва ли не на глазах мутировали в невесть что?
Теперь за компанию с телом и зубы стучать начали. По коже мурашки нескончаемым табуном бегут, и мокрая одежда кажется противным ледяным панцирем.
И холодно становится.
И общая повышенная сырость ощущается особенно остро.
— Барышня?
Арнетти подняла глаза на противоположный склон, начинавшийся всего-то в паре метров от её ног, но никого сквозь серую пелену ливня не увидела.
Галлюцинации?
— Барышня? — прорвался сквозь шум дождя мужской голос.
Арнетти обернулась к склону за своей спиной и наконец заметила мельтешащую наверху, среди деревьев, тёмную, непропорционально широкую фигуру.
— Барышня, с вами всё в порядке? — обеспокоенно вопросил незнакомец, поймав наверняка ошалевший взгляд Арнетти. — Подождите, я сейчас спущусь.
Арнетти отвернулась.
Ну, по крайней мере человек, не медведь.
Спустя минуту он и впрямь оказался рядом, хотя Арнетти не представляла, как можно спуститься — а не скатиться, — с этой грязевой горки. Отбросив с дороги ветку-другую, встал сбоку, наклонился к Арнетти, с тревогой всматриваясь в её лицо. Некоторая непропорциональность фигуры объяснялась просто: мужчина одет в широкий чёрный дождевик, скрывающий настоящие очертания фигуры. Прячущий большую часть лица капюшон низко надвинут и с его края ручьями стекала вода.
— Как же вас так угораздило? — риторически поинтересовался незнакомец.
— А г-где… — Арнетти ещё раз огляделась.
Мало ли где мог притаиться её преследователь?
— Что?
— М-мед-дведь…
— Медведь? — со странной интонацией повторил мужчина.
— Медведь… б-большой… я от него бежала… и вот я тут…
— Вы бежали от медведя?
— Д-да… а п-попала сюда… как попаданка, — нервный смешок вырвался сам собой.
— Давайте я помогу вам встать, — незнакомец потянулся к Арнетти.
А давайте. Что-то нет уверенности, что она подняться самостоятельно сумеет.
— Только вам придётся отпустить этот… эту штуку.
Какую штуку?
Мужчина ткнул пальцем в район ноута.
Ни за что!