А еще дурно от того, что старая обида хоть и болезненная, но всеравно понемногу сдает позиции. Неужели все мои слезы и клятвы ничего не стоят?
– Вот держи, - с энтузиазмом произнес Лев.
Он протянул стопку одежды: приятный холопок, с цветочным запахом кондиционера. Но неожиданно застыл в растерянности, когда увидел мое расстроенное лицо.
– Юля, – вздохнул он.
Лев снял пиджак и галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Загорелая кожа на мускулистой шее смотрится волнующе.
Спустя несколько мгновений он крепко сжал губы и присел на корточки передо мной. Уверенно взял в руки мои пальцы. По сравнению с его крепкими крупными руками, у меня ручки дюймовочки. Хотя по правде я никогда не считала, что у меня изящная кисть...
Мне холодно я почти дрожу. А руки Льва горячие. Ведь он спокоен, в отличии от меня.
Шумный выдох, он подносит мои пальцы к своим губам и нежно целует их.
– Почему ты не можешь забыть весь этот бред? – вдруг шепчет он. – Тогда мы оба перестанем страдать, и сможем построить новую жизнь. Без поворотов не туда.
Я взглянула ему в лицо. Как же поиздевалась над женщинами природа, сделав его черты такими совершенными. В темных глазах перестала сквозить насмешка. Пропали и цинизм или нетерпеливая требовательность. Мне с трудом верится, но он и впрямь выглядит таким же несчастным, как и я.
– Я боюсь, – шепнула я, резко севшим голосом.
Потом набрала в легкие воздух, чтобы сдержать крадущийся плач. Но не удалось. На глазах выступили слезы.
Кажется Лев совсем не понимает, как можно бояться и любить одновременно.
Он смахнул прядь моих волос со щеки, наблюдая за тем как по ней стекают одинокие слезинки. Он не стал вытирать их, нет. Вместо этого, словно художник, который любуется картиной он смотрел, как они дотекают до уголков моих губ.
Я уже набрала воздух, чтобы сказать, что пора ужинать, но он предупредительно поднес большой палец к моему рту. После чего наклонился и нежно поцеловал в уголок губ, как раз там где нашли пристанище слезинки.
– Просто будь со мной, – шепчет он. – Я ни о чем тебя больше не прошу. Не нужно отдавать никаких долгов, ничего не нужно. Только будь рядом.
Пытаюсь взять себя в руки. Не выходит. Судорожно глотаю воздух, как рыба выброшенная на лед. Не могу вот так сразу, не могу. Мне нужна хотя бы небольшая дистанция, чтобы мозги прояснились. Пусть в голове пройдет этот дурманящий туман, прежде чем я смогу отвечать на серьезные вопросы, которые определяют мое будущее!
– Давай не будем заставлять твою маму ждать, – заметила я, пытаясь выдавить смутную улыбку.
Лев все понял: наступление не удалось. Он встал.
– Иди. А я все еще хочу принять душ.
Лев сделал пару шагов в направлении двери, затем остановился и взглянул на меня.
– Тебе здесь совсем не уютно? – спросил он с вежливостью.
Невольно я тоже поднялась.
– Да. То есть нет. Я имею ввиду что, здесь красиво и хорошо.
Лев прошелся рукой по волосам каким-то нервным движением.
– Если хочешь, можешь спать здесь - тут теплее, и постель мягче. А я уйду в комнату с паззлом.
– Нет, – нахмурилась я. – Это же твой дом. Почему я должна претендовать на твою комнату.
– Претендовать? – почти по слогам произнес он, скорчив надменное выражение, – С тех пор моя женщина говорит так, будто бы совсем чужая? – заметил он.
– Я не твоя женщина, – устало произнесла я.
– Не ври хотя бы себе, – Лев сжал кисть в кулак.
Глава 30
Глава 30
В обеденном зале мы ужинали молча. Роскошный сервис с гейшами отчаянно красиво звенел, нарушая неловкую тишину.
— Ты какая-то слишком напряженная. Даже мне - женщине с тобой не уютно. Что уж говорить о мужчине? - бормотала Марго. - Левушка, налей-ка нам еще по бокалу этого замечательного белого итальянского вина.