Последняя фраза отрезвила. Привычное «я заплачу» так и не сорвалось с моих уст. Я встал, оглядел костяшки пальцев, на которых была кровь, и сглотнул.
— Ты совсем с катушек съехал?! — взбесилась девица, тоже ее заметив. — Черт, зачем ты только свалился на мою голову? Жила бы себе спокойно дальше…
— Но тут явился мой папаня, и пришлось придумывать легенду о родственных связях?! — заорал в ответ, не сдержав ярость, накопленную за весь этот паршивый день.
— Нет, — ее плечи обреченно опустились. — Так и знала, что в тебе ничего святого не осталось. И? Что мне теперь с ним делать?
Я посмотрел на лежащего мужчину и вздохнул. Нет смысла злиться. По крайней мере, не сейчас.
— Слышь? — обратился к нему в хамском тоне, потому как другую речь он вряд ли поймет. И действительно. Меня послали трехэтажным матом.
Несмотря на протесты, мы с сеструхой оттащили мужика, чтобы не мешался под ногами, и прислонили его к стене. Тот снова попросил стопку.
— Подожди пару минут, — пропела ангельским голоском девчонка. — Скоро будет.
Мужик блаженно заулыбался, мол, сразу бы так, и вскоре засопел.
Но самое возмутительное, что полиция прибыла только через четверть часа. Все это время сеструха ворчала то на меня, то на посетителя, продолжившего требовать алкоголь и угрожать расправой. А когда из служебной машины выпрыгнул подтянутый салага и за ним вывалился шарик в форме, которая уже трещала по швам, то вышла им навстречу. Я не знаю, о чем они там шептались. Однако было неприятно, когда в меня то тыкали пальцем, то смотрели с подозрением. Но, судя по согласным кивкам, разговор имел благополучный исход.
— Кофе будете? Гриш, у нас новый завоз твоих любимых круассанов.
— А давай! — развеселился пузатый.
Сеструха, проходя мимо, коротко на меня зыркнула. Видимо, надо молчать и делать вид, будто все в порядке вещей. Конечно, у нас здесь каждую ночь пьянчуги валяются, братья защищают сестер, а полиция травит анекдоты, попивая кофе и флиртуя с продавщицами в рабочее время! Последнее меня особенно разозлило. Я тут вовсю дрожал, мечтая спрятаться в теплом ларьке, был даже готов пить кофейную жижу, от вида которой знатно воротило, а девчонка продолжала с ними болтать о криминальных новостях.
Когда же хранители правопорядка наконец соизволили уехать, прихватив с собой пьяного мужчину, не выдержал и накинулся на нее с обвинением.
— Знаешь, Рома, если бы не пять минут флирта, ты сейчас сидел бы на заднем сиденье в обнимку с этим пьяным мужиком. Двое с ларца, одинаковых с лица. Хотя о чем это я? Ты не тот человек, от которого стоит ждать хоть капли благодарности!
— Почему ты такая заведенная?
— Потому что у меня впереди целая смена, а потом снова на работу, — процедила она сквозь зубы и привалилась плечом к двери. — А вместо отдыха мне придется стеречь тебя. Вдруг ты еще кому-нибудь морду начистишь?
— И кто тут у нас не умеет благодарить? — я сложил руки на груди, но тут же спохватился, едва не уронив шерстяной платок. Все-таки с ним уютнее.
Сеструха сначала растерялась, а потом нахмурилась, оглядев меня с некой обреченностью.
— Где твой кофе?
Я и вовсе о нем позабыл. Осмотрелся. А едва нашел оброненный стаканчик, опустил его в мусорное ведро, чем вызвал искреннее удивление на лице девушки. Немного покоробило от подобного отношения. Я не свинья, чтобы гадить везде, где попало!
— Держи, — она протянула мне конфетку в шуршащей обертке, которую я без задней мысли принял. И лишь потом, когда засунул ее в карман, озадаченно почесал лоб. Все-таки сеструха странная. — Чего стоишь? Заходи уже, — приоткрыла она дверь. — Тут тесно, но хотя бы отогреешься.
Я с готовностью отозвался на предложение. Правда, еще долгое время, наблюдая за процессом заваривания чая, пытался понять, зачем ей устраиваться продавщицей в ларек? Это же дыра, по сравнению с которой даже старенькая квартира сеструхи была номером люкс.
— И все-таки почему ты тут работаешь? Явно же, что женщине здесь не место.
— Потому что кушать хочется.
— Есть же нормальные места…
— В нормальное место мы отправимся утром, а пока пей чай, — она сунула мне в руки пластиковый стаканчик, который на этот раз я взял правильно.
— Мы будем выгуливать собак?