Глава 8
— Не может быть, чтобы ты совсем не мог связаться с ними, — не стала я отступать. — А если вдруг беда? Если твоя жизнь им почему-то так дорога, а тебе понадобится их помощь…
— Исключено. Я не обращусь к ним за помощью, что бы ни случилось.
— Даже если я засуну тебя в волшебный ящик и распилю на две части?
Марк послал мне уничижительный взгляд.
— Я знаю, как делается этот фокус.
— А я распилю тебя по-настоящему.
— Слушай, Вера, — каждый раз произнося мое имя, он как будто испытывал настоящую боль. — Серьезно, мне не до шуток.
— Мне вообще-то тоже! Из-за тебя я оказалась втянута в неприятную историю, а ты не хочешь даже объяснить толком, что происходит! Расскажи хотя бы о себе. Кто ты, как зовут, чем занимаешься, откуда приехал и зачем?
Марк, прикрыв глаза, тер виски. Не надо долго гадать: я однозначно его утомила. Уверена, он почти жалеет, что велел мне остаться, и с удовольствием представляет, как мое бренное тело скидывают со скалы в море.
— Ладно, меня зовут Марк Дитрих…
— Дитрих? — вылупила я на него глаза. — Это что… немецкая фамилия?
— Какая ты сообразительная, просто диву даюсь.
— Табличку «сарказм» забыл вытащить. Ладно, Дитрих, — надо же, прав был Пашка, действительно парнишка из немцев. Может, реально у друга чуйка какая? — И как ты оказался в России?
— Моя семья живет в России с конца девятнадцатого века. Это знатный род, потому во время войны удалось избежать репрессий. Родом из Питера, наш предок был архитектором, он участвовал в строительстве церквей.
— Так, — протянула я, потому что Марк замолчал. — А что ты тут забыл? Пытаешься сбежать от этих своих чудиков? Это что, секта какая-то? Хотят, чтобы ты на них переписал все свое дворянское имущество?
— Ха-ха. Здесь, в Поволжье, у нас жили родственники. Один из них не так давно скончался и оставил мне наследство.
— Ммм, звучит перспективно. Разваленный дом на окраине заброшенной деревни?
— Нет. Вообще-то он был обеспеченным человеком, у него в городе квартира, машина, плюс кое-какое интересное имущество. И дом за городом. Я приехал сюда, чтобы вступить в права наследования, как и полагается, через полгода после кончины.
— То есть хочешь сказать, что твой приезд никак не связан с этими чудиками и попытками тебя отравить или спасти? Они, видимо, еще сами не определились.
Я хихикнула, Марк посмотрел мрачно (естественно).
— Именно так. Завтра я получаю документы, после чего проверю все, что мне принадлежит, и уеду обратно в Питер. Надеюсь, что за эти дни никто тебя не убьет. А потом ты им, скорее всего, станешь неинтересна.
— Почему? Потому что ты уедешь?
— Да. Они уверены, что мне угрожает опасность.
— А если они решат, что опасность — это я? — указала я на себя пальцем. — В том плане, вдруг ты ошибаешься, и они не просто так боятся? Вдруг кто-то на тебя действительно покушался? Только они подумают на меня!
— Не переживай, сразу они тебя не убьют. Сначала постараются выведать, на кого ты работаешь.
Утешил, конечно, что тут скажешь.
— Вот что, — я разместилась в кресле удобней. — Я отсюда никуда не уйду.