Мария закрыла глаза. Прошлой ночью, или когда там это было, она думала, что он убьет ее. Теряя сознание, она решила, что умирает. Мария не понимала, зачем она нужна ему живой. Отец Куинн и отец Мюррей сказали ей, что он убийца. Но он сохранил ей жизнь. От одной мысли, что этот мужчина может сделать с ней дальше, она побледнела.
Рафаил выглядел не так, как прошлой ночью. Во-первых, теперь он был в повседневной одежде. Его темные волосы были растрепаны. Так он казался совсем молодым и добрым. Но Мария уже видела прячущееся за этим красивым фасадом чудовище. Больше ее не проведешь. По какой-то причине, Бог снова пощадил ее. Она подергала связывающую запястья веревку. Попыталась вытолкнуть языком кляп и наклеенный на рот скотч. Но не могла пошевелиться. Не могла кричать. Она оказалась немой и совершенно неподвижной. Мария постаралась побороть охватившую ее панику. Но отсутствие свободы засасывало ее, словно зыбучий песок, железной хваткой вцепившись ей в лодыжку, тянуло вниз. В ее прошлое, которое она годами пыталась забыть…
Мария моргнула. У нее болели глаза. Она попыталась пошевелиться, но что-то удерживало ее руки и ноги. В голове был сплошной туман. Девушка попыталась вспомнить, где находится, что вообще происходит. Как первые признаки дождя, капля за каплей к ней начало возвращаться сознание. Воспоминания о вошедшем в их дом мужчине. О мужчине, который выстрелил в голову ее отцу, и тот упал на пол, уставившись широко распахнутыми глазами на Марию. Она кричала, сидя на полу и глядя на своего отца, который всего несколько минут назад принес им попкорн, а по телевизору все еще шел выбранный ими фильм.
Брат Марии подбежал к матери, которая пыталась защититься от тяжелых ударов незнакомца. Но как только Марк дотянулся до пистолета, напавшего на них мужчины, тот выстрелил, и Марк упал на колени. Увидев, как ее брат схватился за живот и рухнул на бок, Мария закричала. Его рука потянулась к ней. Мария подобралась к нему, но не успела она схватить его за руку, как глаза ее брата замерли, и с его губ сорвался последний прерывистый вздох. Мария не видела, как нападавший убил ее мать, но услышала одиночный выстрел.
Оцепеневшую и потрясенную Марию перевернули на спину, заткнули кляпом рот и затолкали в машину…
Рафаил потянулся к Марии, выдернув из тьмы прошлого. Когда он обнял ее, она вздрогнула. Мужчина взглянул на нее сверху вниз.
— Я не причиню тебе вреда, маленькая роза.
Мария не знала, что и думать, когда с его губ слетели эти ласковые слова. Ей еще никогда не приходилось слышать от мужчины нежности. Мария вспомнила то дикое выражение, которое исказило его лицо, когда в приватной комнате клуба он схватил ее за горло. Ее нервы не могли справиться с двумя совершенно разными сторонами этого человека.
«Господи, дай мне сил выдержать это испытание, каким бы оно ни было».
Рафаил перенес ее в большую богато украшенную комнату. Она оказалась просторнее многих виденных ею квартир. Возможно, даже некоторых домов. Яркое зимнее солнце заглядывало в расположенные на дальней стене огромные панорамные окна. Рафаил с кротостью святого поднес ее к мягкому красному бархатному стулу, опустил ее на сиденье и сел на подлокотник. Затем притянул к себе и улыбнулся.
— Я хочу развязать тебя и поговорить. Но ты не должна кричать, — он пытливо взглянул на нее, пытаясь прочитать ее эмоции и донести свою мысль. — Ты меня понимаешь? Мне нужно, чтобы ты молчала.
Внимание Рафаила переключилось на шею Марии. У него тут же раздулись ноздри, и он так стиснул зубы, будто был очень зол. Протянув руку, он провел пальцем по ее коже. Мария вздрогнула от боли.
— Я не должен был этого делать, ― отстранившись, сказал он. — Твоя шея слишком прекрасна, чтобы оставлять на ней отметины.
Рафаил покачал головой и провел руками по своему красивому лицу.
— Ты была там со мной такой совершенной, но… солгала.
Его прекрасное лицо снова исказила гримаса боли, но Мария видела, как, тяжело дыша и стиснув челюсти, он быстро справился с ней, и его черты приняли виноватое выражение. Мария не знала, уловка ли все это или он всерьез сожалел о том, что причинил ей боль. Но у нее в груди вспыхнула искра надежды. Он испытывал чувство вины. Вины и стыда. Может, для него еще не все потеряно, и Марии удастся ему помочь.
— У тебя были те четки.