Такого серьёзного, даже хмурого, но одновременно магнетически привлекательного.
Погодите-ка. Что ему вообще нужно от меня?..
— Дождь начинается. Ты с зонтом?
Я снова не успеваю ничего сообразить и выгляжу, наверное, опять как идиотка, но самое поразительное, что Валентин, похоже, не замечает и этого. Решив почему-то за меня, что мне противопоказано мокнуть, он берёт меня под руку и тащит куда-то быстрым шагом, при этом не давая вставить в свой монолог ни единого предложения.
— Если мы поторопимся, то успеем до ливня. Переждёшь у меня в гостях, так и быть, напою тебя чаем…
Во чёрт. Что происходит вообще? С чего вдруг парень моей подруги решил вести себя со мной так, будто я его собственность? Не Милка — Я!
— Стой, Валентин! Погоди, я никуда с тобой не пойду!
— Почему это? — притормозив, спрашивает он таким брезгливым тоном, что я тут же начинаю сомневаться в его адекватности.
— Потому что…
Я растерянно озираюсь по сторонам. Где я вообще? Я не совсем хорошо знаю город и легко могу заблудиться во дворах. Да что там дворы! Я из тех бестолковок, что в двух соснах способны заблудиться. А тут целый незнакомый район!
— …Потому что… я тебя не знаю.
— Как это ты меня не знаешь? Мы, вообще-то, знакомы с начала лета. Снимись уже с ручника!
— Ну да, как бы знакомы… Но всё, что я о тебе знаю, это то, как тебя зовут, да и вв…
— А, да это не проблема! — он опять грубо хватает меня за руку и волочит вперёд. — Как раз и познакомимся. Я тебе покажу, какую музыку надо слушать, у меня дома есть все пластинки «Битлз»…
В этот момент на нас стеною обрушивается настоящий ливень, и, взвизгнув от неожиданности, я в панике оставляю попытки сопротивления и бегу едва ли не быстрее Валентина.
Когда мы, топая как табун диких лошадей, влетаем в его подъезд, с нас обоих ручьями хлещет вода. Мои спутанные космы превратились в зелёные сосульки, тушь наверняка растеклась, а чёрно-белые гетры и юбка забрызганы грязью… Вот так видок!..
— Ты как курица мокрая! — ухмыльнувшись, подтверждает мои догадки Валентин.
Сам он стоит, упершись ладонью в перила, и пытается отряхнуться и отдышаться.
Непроизвольно отвечаю улыбкой, а сама думаю: «Какого чёрта…»
Какого чёрта он притащил меня к себе? Какого чёрта он меня унижает? Какого чёрта я не могу ничего ответить, как какая-то размазня…
В целом — какого чёрта?!
И только я собираюсь задать этот, зудящий в каждой клеточке моего мозга, вопрос вслух, как откуда-то сверху доносится:
— Ты совсем с катушек съехал, у нас турнир на носу!
— Не смеши меня. Какой турнир... Так, местячковый междусобойчик… Без меня обойдётесь как-нибудь.
— Ну ты и скотина, думаешь только о себе! У друга своего научился?
— Может, и у него.
— А на меня тебе, значит, пофик?!
— Может и пофик…
— Тогда знаешь, что — пошёл ты! Катись к своему дружку!..
В первую минуту мы с Валентином превращаемся в слух, но потом, пока разборки продолжаются, я шёпотом задаю ему вопрос… Увы, не тот, который собиралась.
— Это кто?
— Аа, — отмахивается он. — Не обращай внимания, у них частенько такое.
— Кажется, этот хриплый голос мне знаком… — снова шепчу я, скорее самой себе, чем всё ещё стряхивающему капли с плаща Валентину.
Но он, как ни странно, слышит:
— Конечно знаком, это одноклассник твой, Севастьянов. Он мой сосед, напротив живёт. А орёт на него Ёрш.