Не знаю, сколько я просидела там, в его объятиях. Но слезы высохли и я подняла на него глаза — Дарис был совсем рядом, улыбался торжествующе. Я бы решила, что он — одна из потусторонних тварей, которых пар-оольцы принимали за божеств, если бы не знала, что он — желтый герцог. Я кивнула, показывая, что готова двигаться, и он разжал руки.
Впервые за последний месяц я оказалась на свободе.
Я встала, еще не веря. Отошла от клетки. Осмотрелась: поваленные тем неожиданным толчком статуи валялись лицами вниз, но многие устояли и все так же взирали на нас с многоярусных постаментов. Я подошла к самому алтарю и, повинуясь внезапному порыву, глянула вниз. За дымящими благовониями, в углублениях, находились чаши с огнем. Огня было совсем немного, и чаш не видно было, если не пересекать красную линию на полу и не стоять у алтаря совсем вплотную, на что не имел права никто из прихожан храма. С неожиданной яростью я поняла, что то, что я принимала за отблески тлеющего ладана или за признаки нечеловеческих субстанций, тот свет, что превращал в ужасающе звероподобные лица фигур, на самом деле источал самый обыкновенный, пусть и хорошо спрятанный, огонь.
Я подняла длинную палку с тряпкой на конце, которую старший служитель использовал для смазывания ликов чем-то ритуальным и пахучим, и окунула ее конец в чашу. Огонь охватил промасленную холстину мгновенно, превращая ее в факел. Я начала тыкать горящей палкой в животы ужасных деревянных фигурок, радуясь, как ребенок, когда они занимались пламенем.
— Эй, прекрати! — попытался выхватить у меня мой нехитрый инструмент Дарис, но я увернулась. Теперь я била палкой по конусам, на которых стояли статуи. Я хотела разрушить здесь все! Растоптать каждое лицо, уничтожить это место, сравнять его с землей и плюнуть поверх.
— Останови ее.