А ведь когда-то это был очень привлекательный мужчина. Его мужественное лицо с яркими синими глазами вполне могло принадлежать кинозвезде. Его даже не портил сломанный по молодости нос и неизменные очки в строгой черной оправе.
Папа относился к тому типу мужчин, от которых у женщин сразу текут слюнки, однако уже много лет его сердце принадлежало одной – моей маме. И даже после ее смерти отец продолжал хранить верность.
- Для тебя все так просто… – пробурчала, вспоминая о Диме.
А ведь он знал, что мы с Харитоновым вместе с девятого класса. Конечно, мой парень не собирался сдаваться без боя, продолжая атаковать жизнерадостными посланиями в социальных сетях, однако в глубине души мы оба понимали, что отношения обречены.
- Не драматизируй, ребенок! Лучше сходи за продуктами – в холодильнике можно играть в бильярд, – натужно рассмеялся. – Можешь купить себе что-нибудь! А я побежал – дел выше крыши…
- Счастливо… – замерев около зеркала в прихожей, я достала из сумки красную помаду, и, сделав несколько мазков, тщательно растушевала их на губах.
- Это ещё зачем? – отец остановился за спиной: встретилась с его суровым взглядом в отражении.
Он не жаловал девушек с ярким боевым раскрасом, поэтому чаще всего я пользовалась красной помадой, чтобы его позлить. Глупо, знаю, но ничего не могла с собой поделать… Слишком тяжело так запросто оставить город, где сосредоточена вся твоя жизнь, где находится могила мамы, и переехать лишь потому, что отца назначили директором интерната.
- Затем, что я уже не ребенок. – Выдержав колючий взгляд, гордо приподняла подбородок.
Он хотел возразить, но, похоже, в последний момент передумал. После того, как дверь с громким хлопком закрылась, я спокойно закончила макияж.
Оставшись в одиночестве, не смогла сдержать удовлетворенной улыбки – все-таки красная помада удивительно гармонировала с моими светло-русыми волосами и голубыми глазами – цвета горного хрусталя, как любила говорить мама.
- Прорвемся!
Подмигнув своему отражению, я натянула кроссовки, закинула рюкзак на плечо, и поспешила на поиски торгового центра.
Хоть городок, куда нас занесло, располагался всего часах в четырех езды от Москвы, я вынуждена была констатировать, что он представляет из себя глухую провинцию. Маленький, невзрачный, с однотипными панельными домами, парком на центральной улице и стихийным коттеджным поселком на окраине.
Именно там и располагался наш новый дом. С виду вполне приличный двухэтажный коттедж из красного кирпича, только район, увы, не внушал доверия.
Правда, отец поспешил заверить, что я себя накручиваю, и этот город – чуть ли не официальное представительство рая на земле, а школа, в которой мне предстоит учиться, трамплин для поступления в лучшие ВУЗы страны. На худой конец, высшее образование можно было получить и в местном институте…
За круговоротом озабоченных мыслей не заметила, как ноги принесли к супермаркету. В течение часа я сосредоточенно изучала этикетки, стараясь выбирать только самые качественные и свежие продукты.
Рассчитавшись на кассе, я направилась к прозрачным раздвижным дверям: в одной руке сжимала увесистый пакет с провиантом, в другой – телефон с открытой картой местности, потому что голова вновь была занята обдумыванием наиболее короткого маршрута до дома.
Все случилось неожиданно…
На выходе кто-то толкнул меня в плечо. Обернувшись, я наткнулась на тяжелый взгляд ореховых глаз парня, наступив на свой шнурок. Ноги подкосились… Не удержавшись, шлёпнулась на задницу – короткая белая юбка в складку задралась, а часть продуктов рассыпалась… Пространство вокруг наполнилось звуком битого стекла.
Везение – твое второе имя, Аля!
Внезапно виновник моего падения присел на корточки, потянувшись к грозди винограда. Поспешно одернув юбку, я ожидала, что он извинится и предложит помощь, однако вместо этого парень ухмыльнулся… запихнув в рот пригоршню крупных ягод!
Немыслимая наглость!
- Тебя что, родители не учили хорошим манерам? Убери свои грязные руки! – бросила в сердцах.
В ореховых глазах закоротило. Темные густые брови парня взметнулись, образуя несколько глубоких морщинок. Желваки отчетливо проступили под загорелой кожей. Задним умом пожалела о сказанных словах.
- Я деградант. – протянул он с брезгливой усмешкой в уголках ярких губ. – От моей тупости Эйнштейн каждый раз в гробу переворачивается. И крутится там волчком.
Меня фактически парализовало от выражения его лица. Оно было мрачным. А во взгляде. Постапокалипсис. Третья мировая. Катастрофа. Открыв рот, я окончательно растерялась, потому что в этот миг телефон нетерпеливо заверещал. Папа как обычно в самый «подходящий» момент…