Шезлонг издал сердитый звук, когда я откинулся на спинку и в очередной раз усомнился в своём решении обставить своё жилище реликвиями мусорного ведра. Последовавший за этим стук в мою дверь был достаточно лёгким, чтобы отмахнуться от него, как от ветра, бьющего в неё. Следующий стук был неуверенным, но более громким.
Я поставил газировку и поднялся на ноги. Мой пульс участился, когда я рукой взялся за дверную ручку. Я знал, что это она была по ту сторону двери. Я чувствовал, что она стоит там.
Я открыл дверь. Боже, она была чертовски невероятна.
Её руки были засунуты в задние карманы, когда она пожала плечами.
— Сегодня утром я чувствовала себя как падла. По правде говоря, ты меня интересуешь, а я уже давно ни к кому не испытывала интереса. Если бы мы все ещё могли быть друзьями, я бы очень этого хотела. — Она сделала паузу. Я стоял молча, как дурак. — Теперь твоя очередь что-то сказать, потому что мне нечего добавить.
Я обнаружил, что всегда было легче сначала проглотить все свои чувства, когда я пытался поговорить с ней.
— Мне бы тоже этого очень хотелось, Джейси.
Она вытащила руки из карманов и обняла себя, чтобы напомнить болвану в дверях, что на улице холодно.
— Заходи. — Я отступил назад. — У меня есть новая мебель.
Она вошла внутрь и улыбнулась двум обшарпанным шезлонгам, стоявшим прямо перед панорамными окнами.
— Мне нравится, что ты сделал с этим местом. — Она сопровождала своё наблюдение тихим смехом.
Опять же, я знал, что пялюсь, но мне было наплевать.
Она заправила одну из своих многочисленных непослушных прядей волос за ухо. Крошечная бриллиантовая серёжка сверкнула мне в ответ.
— Что не так?
— Ничего. Я просто хотел бы, чтобы был способ удержать твой смех. Я бы носил его на цепочке на шее. Таким образом, я мог бы слушать его в любое время.
— Это так чертовски поэтично и неожиданно. Ты такой непосредственный, Леджер. Ты это знаешь?
— К сожалению, я узнал это давным-давно.
— Нет, я имела в виду это как комплимент. Наверное, я не очень хорошо умею ими разбрасываться.
— Нет, я просто не привык их слышать.
Она подошла к окну и посмотрела на пляж.
— Твой вид лучше, чем мой.
— Вид — это, пожалуй, единственное, что хорошо в этом месте. Даже двери не запираются. — Я обвёл рукой комнату. — Что не имеет большого значения, учитывая стоимость моих ценностей.
— Но разве ты не беспокоишься о том, что кто-то войдёт и нападёт… — Она остановилась и посмотрела на меня. — Неважно. Человек должен быть сумасшедшим, чтобы сделать это.
Этот вывод заставил меня улыбнуться.
— Могу я предложить тебе содовой? У меня нет ни пива, ни вина. Я стараюсь держаться подальше от этой дряни.
Она снова посмотрела на меня.
— Пиво делает тебя злым? — Казалось, в ту же секунду, как прозвучал этот вопрос, она захотела взять его обратно. Розовый румянец покрыл её щеки. — Боже, прости меня. Что за глупый вопрос.
Мне ужасно хотелось сказать ей, что я знал, что я хотел бы быть там, чтобы остановить всё это.
— Тебе не нужно извиняться. Это законный вопрос. Я не становлюсь злым. Я просто не знаю, когда остановиться, и тогда следует глупость, обычно это ужасно плохое решение. Другими словами, я не злой пьяница. Я тупой пьяница.
Она рассмеялась, но это был скорее вздох облегчения.