Глава 4. О том, как кое-кто ошалел…
— Не хочешь мне рассказывать, да? — обиженно протянула Нина и стрельнула в меня глазами исподлобья. С упреком, будто бы я упала в ее глазах ниже плинтуса.
Да чего уж говорить? Я и в своих глазах давно пробила дно.
— Нин, да как такое расскажешь?
— Очень просто. Открываешь рот и начинаешь болтать все с самого начала.
— Все с самого начала ты знаешь, — повернулась я и сложила руки на груди.
— Да, знаю, Тань. Типа как твой Хан тебя терпеть не может, рычит на тебя, словно дикое животное, и, вообще, пытается сожрать со всеми потрохами. Так?
О, да! Так!
И тут же низ живота неожиданно и сильно скрутило жарким и острым спазмом. И все только потому, что я вдруг вспомнила, как он действительно рычал на меня, стоя между моих разведенных ног, и пытался реально сожрать, набрасываясь на мой рот.
Похотливое чудовище!
— Мы целовались, — тихо прошептала я, зажмурившись. А за ребрами начал разрастаться ядерный гриб из воспоминаний.
Целовались? Разве подходит это жалкое слово для описания того, что со мной делал Хан? Нет. Определенно нет!
— О, да неужели?
— Я этого не хотела, — зашипела я и нервно принялась расхаживать туда-сюда вдоль кухонного уголка.
— Конечно, нет.
— Но он так неожиданно набросился на меня!
— Когда?
— В прошлую пятницу.
— Ага! А я думаю, чего это ты вдруг тогда пижамкой озадачилась, — подперла кулаком подбородок Ковалева, и я виновато на нее посмотрела, — что, засосы понаставил, да?
— Трусы с меня стащил, представляешь? — прижала я ладони к горящим щекам.
— Боги! Да я бы сама из трусов выпрыгнула, если бы этот твой Хан на меня набросился!
— Нина! — рявкнула я.
— Да шучу я, — отмахнулась девушка, и я скептически покачала головой.
— Бесстыжая!
— А сама-то? Конспираторша хренова!
— Я просто постеснялась тебе о таком рассказывать! — взмахнула руками.
— И что? Сейчас твой Хан приходил за добавкой, или ему одних твоих трусов в трофейной коллекции показалось мало? — рассмеялась в голос Нинка.
— Ну сама же видишь, — стухла я и кивнула на бутылку вина.
— М-да, ну такое…
— А я, знаешь ли, не удивлена. Где я, а где этот мажор, м-м? Девочка из гетто и мальчик с Рублевки…
— Тань…
— Видимо, я только такого и достойна, по его мнению, чтобы меня нагнуть на офисном столе или в квартире без лишних сантиментов и расшаркиваний, — и мне пришлось до боли прикусить щеку изнутри.
И ведь вроде бы закалилась характером, а до сих пор больно…
— Он нравится тебе? — спустя минуту молчания вдруг спросила Нина.
— Он красив, — пожала я плечами.
— Бред Питт тоже красив, — фыркнула подруга, — но я тебя не об этом спрашиваю.
— Нет, — уверенно выдала я, — у Хана отвратительный характер, а еще удивительная способность меня бесить. Никакая сногсшибательная и трусикоувлажнительная внешность не перекроет эти недостатки.
— Ну тогда забудем этого гада и выпьем его вино. Кстати, отличный Пьер Совиньон! — откупорила Ковалева бутылку и принюхалась к винному аромату.
И мы забыли. Выкинули из головы Хана и его наглые и совершенно беспардонные телодвижения, много смеялись и разговаривали, делились планами на будущее и даже спланировали путешествие на море в сентябре.