— На улицу. Там барные стулья. Идем, у меня нет целого дня.
— Думаешь, я разрешу тебе стричь мои волосы? — Смеясь, она покачала головой. — Ни в коем случае.
— Потому что отлично справилась сама? — Улыбка отразилась в его глазах. — Я все время стригу Джейсона. Я знаю, что делаю. Доверься мне.
Джейсона уже давно не стригли. А что касается доверия...
— Если это такой извращенный способ отомстить мне за угрозу моего отца оставить тебя без работы...
— Серьезно? Это самая большая глупость, которую я от тебя слышал. Ну, кроме того раза, когда ты сказала, что я похож на какого-то парня из «Бэкстрит Бойз».
— Вряд ли это была я. — Натали на ватных ногах вышла следом за ним в патио. — Ник всегда говорила подобные глупости.
— Ага. Но я уверен, что это была ты.
Его смех окутал ее, пока она садилась на барный стул у каменной барной стойки, и он завязал пелерину у нее на шее.
— Видишь ли, я хорошо помню, потому что это было сразу после того, как я тебя поцеловал.
Протестующий писк застрял у нее в горле. Ладно, этому не бывать.
— Ты сказал довериться тебе, а потом говоришь такое? Забудь.
Она дернулась слезть со стула, но Таннер оказался быстрее. Он обошел стул, удержал ее за предплечья и посмотрел в глаза:
— Хочешь узнать, что на самом деле случилось тем летом?
— Нет. — Таннер закатил глаза, и Натали сглотнула. — Ладно, хорошо.
На его губах заиграла полуулыбка.
— Что бы ни говорила тебе сестра, это она ко мне подкатывала. Я сказал ей, что не заинтересован. Я поцеловал тебя, потому что хотел поцеловать, Натали. Ты мне нравилась. Очень. Теперь ты знаешь.
По жилам пронесся огонь, и лицо заполыхало.
— Она сказала, что ты ее поцеловал.
— Я никогда ее не целовал.
— Но ты написал мне ту записку. Написал, что тебе жаль.
Таннер зарычал:
— Я написал, что мне жаль, потому что подумал, что, поцеловав тебя, перешел границу. Ты выглядела такой... шокированной. Неважно, Натали. Мы были детьми. Это было много лет назад. Давай просто оставим это в прошлом?
— Разумеется. — Она только за. — Ты первый начал.
— Начал. — Его глаза озорно блеснули вслед за улыбкой. — Но твой ответ подразумевал, что нам надо внести ясность.
— Подразумевал. Серьезное слово.
— У меня в запасе их еще предостаточно. — Таннер осмотрел ножницы, пару раз щелкнул лезвиями. — На вид достаточно острые. Мы закончили с этим разговором?
— Определенно. — Натали кивнула. — И просто чтобы ты знал: я не сохла по тебе все эти годы.
— Это радует. — Таннер встал у нее за спиной, потом положил руки ей на затылок и легко надавил. — Сиди так и не шевелись, пока я не скажу.
— Я правда тебе нравилась?
Сзади послышался придушенный смешок.
— Я думал, мы закончили. Сиди смирно.
— Ты так говоришь не просто, чтобы сделать мне приятное?
Его рука замерла.
— Думаю, та бритва еще в рабочем состоянии. Как насчет ирокеза, Мышка?
Натали усмехнулась и замолчала. И сидела очень смирно.
Через пятнадцать минут она смотрелась в ручное зеркальце, которое принес Таннер. Каким-то образом ему удалось сотворить чудо. К тому времени как он закончил стричь и ровнять, она уже смирилась с тем, что будет лысой. Но вместо этого он сделал ей почти привлекательную, хоть и изрядно короткую прическу. Она всегда носила волосы до плеч, но ей понравилась более короткая стрижка. Она даже может к ней привыкнуть.
— Как ты это сделал?
— Просто повезло. — Он снял с нее пелерину и встряхнул, осыпав кусты состриженными волосами. — Ты будешь прекрасно выглядеть на сегодняшнем празднике урожая.
— Ох. Это. — Она никогда не присутствовала на этом празднике, но дедушка с бабушкой ценили его наравне с Рождеством. Дедушка Хэл пригласил ее прийти сегодня вечером, но сказал, что ничего страшного, если у нее не будет настроения. — Я не планировала идти.
— Не планировала? — Или ее воображение играет с ней шутки, или в его голосе прозвучало разочарование. — Ты до сих пор плохо себя чувствуешь?