«Неужели нашелся гад, лишивший ее невинности, едва она встретила восемнадцатую весну?» — с досадой подумал Рэн, и обида кольнула его сердце. Он удивился эмоциям, которые вызвало у него нейтральное, считай, предположение. Он никогда не был влюблен в Вестелу и, соответственно, не считал, что она должна достаться ему первому. Да он вообще не претендовал на ее тело! Тем более что к телу прилагались рука и сердце: Пиэр наверняка посчитал бы себя оскорбленным, вздумай Рэн обесчестить его дочь.
Златовласка нашла глазами Рэна и улыбнулась ему. Вероятно, девушка знала от отца, что их постоянный постоялец вернулся, и ожидала увидеть его в трактире, где, находясь в Вестполсе, он проводил почти все время.
— Добрый вечер, господа! — произнесла Златовласка, подойдя к краю сцены. — Обычно я исполняю баллады и романсы, написанные другими поэтами и музыкантами, но сегодня я хочу подарить вам песню собственного сочинения. Называется она «Птицеловы». Я посвящаю ее Призраку и таким же, как он, охотникам за артефактами.
Рен с интересом посмотрел на Вестелу и сделал несколько хлопков в ладоши, благодаря юную певицу и подбадривая. За соседним столиком тоже зааплодировали.
— Синяя птица живет
В Тридесятом царстве,
На карте не обозначенном
Даже маленькой точкой, –
начала петь Златовласка, подыгрывая себе на инструменте, похожем на гитару (он и назывался здесь похоже — гитэра).
Они покидают дома,
Любимых, детей,
Уют и покой,
Чтобы успеть туда,
Где кончается горизонт, –
пела Вестела.
«Очень необычная мелодия и еще более необычный, неожиданный текст», — заметил про себя Рэн. И подумал, что ему эта нестандартная песня Златовласки нравится.
Как безумные, долго идут
Через дола,
Через моря,
Через высокие горы,
Неезжеными дорогами,
Неведомыми тропинками