Судя по почти беззвучным шагам – видел, еще как. А я предпочла замереть на нижней ступеньке, судорожно вслушиваясь – правда, слышала я только свое собственное дыхание и истерически частый стук сердца.
А Раинер, похоже, в прошлой жизни был котом.
- Ты уверена, что нахцерер должен бежать за саваном? – уточнил он – совершенно не из той точки, где я предполагала его обнаружить.
- Нет, - честно ответила я, заранее сжавшись в комочек.
Но Раинер только хмыкнул.
- Хорошо. А то он, кажется, бежит от.
- Думаешь, от савана, а не от монетки? – с сомнением уточнила я и в порядке эксперимента спрятала «артефакт» под рубаху.
Это тоже оказалось опрометчивым шагом. Тьма мгновенно сгустилась, и Раинер, до сих пор прекрасно ориентировавшийся в синеватом сумраке, незамедлительно обо что-то запнулся (нет, не хочу знать, обо что!) и звучно загремел – не то клинком, не то чем похуже. Вырвавшийся у десятника возглас волне мог бы посрамить даже нахцерера – но тот предусмотрительно отмалчивался и вообще драпал совершенно беззвучно.
Я поспешила снова вынуть монетку. Раинер добавил пару ласковых, окончательно выпав из образа праведного последователя храма, поднялся с пола и брезгливо отряхнулся.
- Дай сюда, - скупо велел он и протянул ладонь.
А я – сдуру, не иначе – взяла и послушалась.
В мгновенно опустившейся кромешной темноте третий по счету нецензурный комментарий Раинера прозвучал как-то особенно удрученно.
- Вернемся за факелом? – предложила я, безуспешно пытаясь нащупать его руку.
- Нет, - мрачно отозвался храмовник почему-то опять совершенно не оттуда, где я ожидала его обнаружить, - он слишком сильно сужает поле зрения. Возьми монетку и держись позади меня. Не отставай.