— Для йокси может и обычно, а у нас ручное художественное оформление не так распространено, так что сестрицам всё интересно, а кое-что они даже не против перенять. И даже меня попросили разузнать, как плетётся тот пояс, что из тонких полос кожи и бисера, а то сами они спросить стесняются.
— Ну и обломятся, — сердито встряхнулась Лисса. — Пояс моя старшая сестра плела, Миссула, а я имею об этом очень отдалённое представление. Зато покрасить могу практически что угодно.
— Даже не заикайся об этом — припашут конкретно, — моментально оборвала её Лисса, — причём не за деньги, а чисто по-соседски, за дружбу.
— Отвянут, — не менее категорично отозвалась Лисса. — Как только узнают, сколько будут стоить материалы для работы, так сразу и отвянут. Потому как если за саму работу я могу и не брать, сделать что-нибудь просто в добрососедском порядке, то нужных красок и прочих химикатов у меня просто нет.
— А ты действительно всё-всё умеешь?
— Более или менее. Батик, фрески или, скажем, витражи мы на занятиях пробовали и что-нибудь несложное я действительно могу изобразить. Но мой конёк, страсть и моя профессия — это живопись.
— А что посмотреть у тебя есть? — загорелась Лило.
— Кое-что, наверху, — небрежно отмахнулась Лисса, — не очень много.
— О, кстати, про «на верху», ты туда никого не пускаешь, потому, что у тебя там незаконченные работы стоят? Где-то я такое слышала, что художники терпеть не могут, когда кто-то видит их недописанные картины.
— И поэтому тоже. Но в основном, потому, что там моё личное пространство и чужаков я там видеть не хочу.
— А мне покажешь? — в глазах Лило появился фанатичный блеск. Ещё бы, вот так запросто заглянуть в мастерскую настоящего художника!
Лисса немного слукавила, а точнее не сказала всего. Она действительно не любила демонстрировать незаконченные картины, но не из предрассудков, нехороших примет или каких-то мистических соображений, просто мало кто из неспециалистов при взгляде на незаконченную работу понимает, на что именно смотрит и многие уходят разочарованными и даже позволяют себе отзываться об увиденным пренебрежительно. Что автоматически ведёт к утрате клиентов. А оно ей надо?
Но Лило другое дело. Ведь правда же?
Они прекрасно провели время, копаясь в картинках и зарисовках (Лило) и эти сами зарисовки на ходу делая (Лисса). И Лило даже выпросила себе пачку картинок, которые художница отложила в стопку предназначенную на растопку (как такую красоту можно выбрасывать!), что было со стороны Лиссы жестом величайшего доверия. А потом подружки направились в Холм у Ручья, в гости — официально; и продемонстрировать всем обитательницам холма разом новую соседку, чтобы на неё насмотрелись и оставили в покое — фактически.
— Я думала, — сказала Лисса ещё когда переодевалась в чистое, — что вы к себе никого чужого не приглашаете, потому и не пробовала напроситься в гости. Хотя было жуть до чего любопытно, как оно всё там внутри устроено.
— Всё верно, — важно кивнула Лило, прижимая к себе охапку бумаги. — Но ты не совсем чужая, ты наша соседка и ты не мужчина, ты женщина, а это круто меняет дело.
— А что мужчины в ваши гаремы ни-ни? — Лисса защёлкнула на себе пояс и сунула ноги лёгкие туфли.
— Не то чтобы совсем, всякое случается, — ответила ей подруга, потом подумала и добавила: — И это даже не запрещено, просто не принято.
— Мне какой-нибудь подарок надо захватить?