— Могут, — Лило веско кивнула. — Но тогда это будет считаться не подарком, а безвозмездной материальной помощью и такое можно принять только действительно от очень близкого человека.
И как теперь быть? Но не ломать же себя из-за чужих непонятных традиций? Пришлось хитрить. К примеру, принесенная в дом фарфоровая чайная пара была оставлена в нём со словами: «А это не тебе, это для меня. Должен же я из чего-то чай пить?». А об убогости имеющихся у неё черепков, в которые Лисса то кисточки суёт, то чай наливает, он уже как-то высказывался, напоминать не пришлось. Таким же образом у неё появился тёплый плед, настольные циновки и запас конфет с ликёром. Вещи и лакомства продолжали прибывать.
Глава 14. В которой речь пойдёт о культурных мероприятиях
Нет, их встречи не ограничивались вечерами у Лисы дома, довольно часто он вывозил её в какой-нибудь из городских ресторанов, просто, для того, чтобы сменить декорации. Ну и так, появиться в обществе с красивой дамой, и пусть завидуют. Они хорошо смотрелись рядом, контрастно, как негатив чёрно-белой фотографии, но в то же время гармонично и Кайрен не раз ловил направленные в спину восхищённые и оценивающие взгляды.
Или она тащила его по салонам, выставкам и картинным галереям, коих в Спотто, несмотря на небольшие размеры городка, было вполне предостаточно. Впрочем, Кайрен не особенно-то и сопротивлялся.
— Что, занимаемся шпионажем, желаем знать, чем дышат конкуренты? — подначивал он её.
— Поучиться у признанных мастеров, — начинала она загибать тонкие пальчики. — Набраться вдохновения — художник не может существовать в изоляции. Подсмотреть какие-нибудь идеи. Просто потолкаться среди публики с умным видом рассуждающей о невнятном.
— Среди художников? — уточнил он.
— Нет-нет, — рассмеялась она. — В своём кругу мы разговариваем скорее о том, где достать приличные краски, чем собственно о творчестве. Это слишком тонкая материя, чтобы просто трепать языком, так могут только критики, которым самим Вышние таланта не дали.
Зато Споттский театр не одобрили оба: Кайрена не удовлетворило качество постановки и мастерство игры актёров, а Лиссандра назвала декорации неоправданно примитивными и не соответствующими настроению пьесы. Уж лучше было бы остаться в парке, послушать играющий на открытой площадке симфонический оркестр.
И за открытыми столиками уличных кафе их часто можно было увидеть вдвоём: его с какой-нибудь газетой, её с неизменным блокнотом. В один из таких дней она, почти случайно узнала, что у него только что прошёл день рождения. Кайрен с удовлетворением отметил, что об этом событии написали в разделе светской хроники, даже несмотря на то, что происходило оно в соседнем мире.
— А ты сам там не был? Рассорился с родителями что ли? — сочувственно спросила она. Надо же подобной неприятности случиться накануне такого дня. Да чтобы об устроенном по этому поводу мероприятии потом из газет узнавать.
— Нет, причём тут это? И причём тут я? — он искренне удивился. — Мой День Рожденья — это праздник моих родителей, если я им в радость. А об этом в свою очередь можно судить по размаху празднества и количеству приглашённых.
Он бросил газету на пол и её взгляд невольно зацепился за дагерротип. Фуршет, дамы в вечерних платьях, кавалеры в смокингах, хрусталь и многоярусная люстра частично попавшая в кадр. Хорошенький День Рожденья!
— Постой, значит ты какая-то «шишка» раз о тебе в газетах пишут?!
— Да нет, не в этом дело. Просто моя семья широко известна в некоторых кругах, вот и попадает время от времени в раздел светской хроники, — ответил он осторожно.
А ещё, за всем этим вполне можно усмотреть железную руку двоюродного деда, который таким образом поднимал престиж его, Кайрена, и внутри семьи, и за её пределами — утверждает его как ценного члена клана. Вряд ли у самих Кайреновых родителей хватило бы размаха устроить подобное празднество, хотя единственного своего отпрыска, они, безусловно, любили. Но это всё политика.