– Вроде толково, – признала Камилла. – Вот только по Ватерлисским неясно: если другие стихии восстановились в соседствующих родах, то куда делись маги воздуха? Непонятно.
– Я говорю понятно, – терпеливо повторила ллейна Бианка. – Но ты слышишь не всё, что я говорю, а я говорю не всё, что ты слышишь. Вспомни о проклятии, Камилла: маги воздуха у нас уже рождались, когда случилась та оказия с обедневшим благородным родом. Один из наших мужчин обесчестил их девушку…
– А чего не женился-то? И неприятность бы исчерпал, и на проклятье не нарывался бы.
Бианка рассмеялась, покачала головой.
– Дитя! Ты непосредственна и прямолинейна, прямо как твой… Камилла, – взяла себя в руки Бианка. – Я уже объясняла: браки в благородных семействах свершаются не по любви. Это сделка, а толку от бедного рода не то ллеев, не то пэров никакого. Ни земель, ни крови, ни денег.
– Но ведь кровь важнее! – вспыхнула дочь Рыжего барона. – Особенно, когда за магию речь! Да и вымерли эти роды, по вашему же рассказу судя – так чего их держаться?..
Бианка посмотрела на неё долгим и странным взглядом, даже Одетта оторвалась от книги, нерешительно стрельнув взглядом от матери к подруге.
– Вот и твой отец так же говорил, – только и обронила Бианка Ватерлисская, отворачиваясь к окну.
Пейзаж за оконцем экипажа постепенно менялся: вместо безбрежных полей да холмистых долин – пролески, каменистые склоны да прохлада, всё усиливавшаяся с отдалением от жаркого побережья.
– Накинь, – Бианка протянула Камилле шерстяную накидку с рукавами, проследила, чтобы Одетта отложила чтение да оделась тоже. – К третьему рассвету, если поторопимся, уже въедем во владения Эйросских ллеев. В Эйросских горах всегда прохладнее, чем в долине.
– У нас и горы есть? – оживилась Камилла.
– И озёра, и леса, – подтвердила ллейна Бианка. – Полей не так много: почва камениста, растёт неохотно. Если бы ллей Тадеуш не запустил хозяйство – верно, и земледельничество удалось бы поправить.
– Мой дед совсем нас не ждёт, – задумалась Камилла. – А что же регент королевский?
– Вероятно, тоже не обрадуется, – сухо ответила Бианка. – Потому его величество и отправил меня – ллей Корнелиус может отказать в приёме тебе и наречь самозванкой, но со мной вынужден будет посчитаться.
– А указ? – удивилась Камилла. – Его величество письмо же передал? И ему не поверит?
– Письму – поверит. Но так ли сложно «потерять» письмо, дитя мое? Или случайно заточить гостью в подземельях? И потом развести руками, мол, не появлялась такая на пороге, в первый раз слышу? Его величество не доверяет никому, и правильно делает.
– А вам – доверяет?
Вместо ответа ллейна Бианка бросила на дочь беглый взгляд, надела зачем-то бархатистые перчатки и потянулась к дамской сумочке, с которой никогда не расставалась. Как знала Камилла, придворные дамы в таковых носили или пудру, или благовония, или тайные письма, или прочие женские хитрости.
Ллейна Бианка достала амулет стихий.
Камилла даже ахнула: гладкий белый камень, который Родрег заточил в пол главной залы дворца, лежал сейчас на ладони у наследницы рода Ватерлисских, и переливался двумя цветами: зелёным и золотистым.
Одетта глянула расширившимися глазами на мать, на гладкий сверкающий камень, сглотнула и закрыла книгу.
– Двухцветный, – совладала наконец с удивлением Камилла. – Это, выходит?..
– Кровь его величества и кровь старшего советника, – кивнула ллейна Бианка. – Мага земли и мага воды. Его величество Родрег не сказал мне, как добыл кровь Салавата, но, верно, король ещё в силе, раз провернул такое. Когда доберёмся в Эйросский замок, следует незаметно от регента пополнить амулет также и кровью мага огня.