На часах было начало десятого.
– Андрей, – позвала я его.
Ноль внимания.
– Андрей, – уже громче.
И снова ноль внимания. Подошла, потрясла за плечо. Запястье моё тут же сжали до боли.
– Андрей! – пискнула я.
– А, это ты, – сонно сказал он, отпуская.
– Десятый час. Тебе на работу надо?
– Блин! – вскочил парень и ломанулся в ванную. И меня чуть не снес. Капец.
А вот уже у двери ванной остановился, потёр глаза и махнул на всё рукой.
– Ай, ладно. Все равно уже проспал. Катюх, – показался он в гостиной, – ты мой мобильник не видела?
– Не видела, – ответила я.– И не называй меня Катюхой.
Я пошла на кухню, поставила чайник. И стала искать в аптечке обезболивающее.
– Нашёл! – донеслось из прихожей. – Кэт, зарядкой поделишься?
– Да, не кричи ты, – шипела я, хватаясь за голову.
– Кэт, – Андрей зашел на кухню, с телефоном в руках. Увидел меня, сгорбленную над аптечкой. – Что с тобой?
– Похмелье! Я крепче вина ничего не пью!
Он хмыкнул.
– У тебя минералка есть?
– Неа.
– А лимон?
– Ты кашу из топора варить собрался? Скажи сразу, что тебе нужно?
– Лимон нужен или кефир, – обиделся он.
– Лимон есть, – ответила я, бросила коробку с лекарствами и полезла в холодильник. Лимон был свежим. Для мамы покупала.
– Есть с кожурой или без? – язвила я.
– Чай себе с лимон сделай! – не оценили мою шутку.
Чай так чай.
– Зарядку дашь?
– В спальне должна быть, поищи возле розеток.
Не буду больше пить! Даже под дулом пистолета не буду! Ну, разве что вино…
Из спальни доносился голос Андрея. Он с кем-то разговаривал по телефону. А я, как ни старалась нарезать лимон ровными ломтиками, все впустую. Достала себе тазик, это я так литровую кружку называю. И положила туда два куска лимона, четыре ложки сахара, заварки и залила все это кипяточком. А дальше я пропала где-то на две минуты, раздавливая мякоть лимона ложкой. Увлеклась, как говориться.
– А что на завтрак? – это снова Андрей на кухне появился. И весь такой свеженький и бодрячком, как будто и не пил вчера. Завидно!
– Хрен с говном, – тут же ответила я.
– Кэт! – возмутился парень.
– Ну, хочешь с маслом? – предложила альтернативу. Но и это ему не понравилось.
– Что за грязные словечки?
– Нормальные словечки, – бурчу я. С утра я обычно злая. Особенно сегодня.
Я сделала глоток. Горячий чай обжег язык. Я поморщилась.
– Что было после того, как ты напоил меня текилой?
– Все настолько плохо?
– Представь себе!
Он сел за стол, напротив меня. Я сделала еще парочку обжигающих глотков. Есть не хотелось.
– А что последнее ты помнишь?
Из памяти вылез эпизод с сапогом. И как этот самый сапог никак не хотел застегиваться, затем и вовсе оказался левым, а я его на правую ногу…
– Помню, как сапоги надевала.
– И все?
– И все.
– Нельзя тебе пить.
– Угу, – и снова отхлебнула. Становилось легче.
– Если коротко, то ты собиралась на поиски матери. Я тебе отговорил, а потом утешал, пока ты не заснула.
– То есть я не буянила?
В его глазах мелькнул интерес.
– А ты буянишь?
Неопределенно пожала плечами.
– Я раньше до такого не напивалась.
– О! Поздравляю! Желание загадала?
Захотелось кинуть в него что-нибудь.
Раздалась сирена. Причем так близко, как будто машина скорой помощи припарковалась прямо в моей квартире. Я схватилась за виски.