— А Элгор? — уточнила Мила и отругала себя, потому что какое вообще ей дело до брата Роара, особенно вот в такой момент.
— В харне, — как само собой разумеющееся сказал Роар.
— Ты тоже спишь в харне, чтобы их не слышать? — спросила она.
— Разве? — митар приподнял бровь.
— Ну, я имела ввиду, вообще, а не сейчас, — пояснила девушка и кажется покраснела с макушки до пяток.
— Я никогда не спал в харне, — покачал головой Роар.
Она хотела спросить почему, но не решилась.
— Потому что, — словно услышав эти мысли, отозвался он ей в волосы, так как лицо Милена стыдливо спрятала куда-то в простыни, — во-первых, меня не может напугать храп хоть бы и десяти Тёрков, а во-вторых, я предпочитаю спать в своей кровати.
Митар приподнялся на локте, а второй рукой обнял её за талию и Милена оказалась подмятой под его тело.
— Или не спать, — шепнул он ей в шею.
И их снова унесло ураганом невыносимо обжигающего секса.
Милена подумать не могла, что сможет уснуть после четырёх суток сна, но она уснула. Проснулась оттого, что её позвал Роар.
Она открыла глаза и увидела его стоящим над ней с протянутой рукой.
— Иди сюда, — улыбнулся митар.
В окне только забрезжил рассвет.
Девушка вложила руку в его огромную ладонь и вставая смутилась своему виду, оглядываясь на кровать. Но схватить простынь, чтобы прикрыться — не удалось.
— Я всё видел, — остановил её Роар. — И мне так очень нравится.
— Роар, — выдохнула девушка, понимая, что снова краснеет.
— Смотри, — не обращая внимания на её смущение, он подвёл Милену к окну. — Это светок.
Огромная звезда, такого невероятного размера, яркая, красивая, горела над одним из горных пиков.
— Это звезда? — уточнила Милена, потому что было похоже на какое-то космическое тело, если не на спутник, вроде Луны.
— Да, утренняя звезда, — прошептал Роар обнимая её сзади. — В это время тира, после праздника Изара, она появляется над вершиной и каждое утро будет подниматься всё выше и выше. В самом высоком положении на небе её можно увидеть даже в Трите, хотя оттуда не видно этих гор. Потом, после благости Тэраф, она будет опускаться обратно, и в определённое время пропадёт совсем. Появится в следующую благость Изара.
— Ночью она не видна? — спросила ведьма.
— Нет, — ответил митар, — только прямо перед рассветом, а потом становится слишком светло. Но если уйти в горы, то можно её рассмотреть и днём.
— Я утренняя звезда? — уточнила Милена, кажется готовая сгореть от смущения.
— Ты светок, — прошептал в её голову Роар. — Ты такая же яркая и красивая.
Вот комплименты она слышать вообще не привыкла. Для неё это было как что-то на китайском, сказанное с таким вожделением, что хотелось умереть от счастья и волнения. И если вспомнить, что она стоит перед ним абсолютно обнажённая, то градус неудобства и стыда становиться катастрофическим и хочется провалиться сквозь землю.
— Перестань, — прошептала Милена, опуская глаза.
— И я тебя чуть не потерял в лесу, — Роар развернул её к себе лицом, поднял голову, нежно взяв подбородок.
И белая ведьма окунулась в его чистую эмоцию, как это происходило с ней и на кострах в Трите, и в лесу, и тут в Зарне. Он был полон такого страха и сожаления, отчаянного, разрывающего на части.