Терракотовое воинство не стало покидать надолго своего места (да и не все пошли с нами до дороги). Проводив до машин, похожих на маршрутное такси, они посадили нас в них, в которых уже сидели мужчины, одетые обычно, по-современному. Но, судя по всему, они приглядывали за нами, чтобы не выкинули никаких неожиданностей. А могли бы что-то такое сделать Шуга с Чонгуком? Мне пора было бы окончательно довериться им, как иначе можно путешествовать в компании подозрительных юношей? Здесь, среди охранников в машинах, был свой старший, который не замедлил обратиться к Чонгуку:
- Опять спасли какую-то бедную душу от посягательств? – Ребята посмотрели на меня. Шуга хмыкнул, а ответил тот, к кому и обращался вопрос:
- Или надругательств. Она сирота, не с кем было её оставить на родине, а вы не хуже нас знаете, на что иногда способны синьцзянцы, юньнанцы или то отребье, которое скрывается в Тибетских горах.
- Это точно, кого там только нет! – согласился сопровождающий, на что ехидно добавил другой его приятель:
- Даже вы там зачастили. Чего вам не сидится у себя? Потеряли что?
- Нам ничего не нужно, - серьёзно и чуть напряженно проговорил Чонгук. – Мы только защищаем тех, кто не может за себя постоять сам. Вот и всё.
- Таких на свете слишком много, везде вам всё равно не успеть.
- Хорошо будет, если успеем хоть где-то, - вставил Шуга. Внимание привлеклось к нему. Мы с Ви сидели, пытаясь вникать, но не высовываться, храня молчание неосведомленных.
- Не так давно здесь пробегало трое ваших…
- Насколько недавно? – оживился Сахарный.
- Неделю назад, примерно. Они ушли в Сычуань западнее, через Нинцян. – Заёрзал и Чонгук.
- Куда они направлялись?
- Кто же их знает?
- Но вы всех допрашиваете, чтобы знать намерения пересекающих Шэньси! – удивился Шуга.
- У этих не спрашивают. Этих наш хранитель пропустил с почетом, - прекратил ёрничать китаец над золотыми, испустив иронию из интонации и нахмурившись. Чонгук повернулся в нашу сторону и, хотя обращался к Сахару, я смогла прочесть по губам, как он назвал имя «Лео». Друг ему кивнул, и они будто немного успокоились и расслабились. – Необычная эта ваша сиротка, - посмотрел на меня говорящий. Я покраснела, вжав голову в плечи. Ви тронул мою ладонь, как бы говоря, чтобы я не придавала значения всем этим разговорам.
- Потому, наверное, и обратила на себя внимание негодяев, - как ни в чем не бывало пожал плечами Чонгук. Это плохо, что он врал тогда мне, но то, что он умеет легко обманывать, и по нему этого не угадаешь, иногда приносит пользу. Вот как сейчас. Что ещё мы могли бы объяснить этим людям, как не то, что сказали?
- И куда вы её пристроите? Удочерите? – Мужчины загоготали, а один из них, со смехом, добавил:
- Одну год назад провели, так и не вернули, теперь вторую тащите. Раньше такого не бывало, чтоб золотые, да с бабами…
- Бывают случаи, когда помочь и оставить – недостаточно. Бывает, что оставить спасенных негде, - побормотал Чонгук. А меня крайне заинтересовало, что какую-то девушку до меня уже вели этим путём. Что с ней стало? Поскольку сейчас говорили на китайском, а я его знала, то не выдержала и спросила:
- А где предыдущая девушка?
- Мы принесли её в жертву и выпили кровь, потому что она была девственницей, - заявил Шуга, откинувшись на спинку. – Почему, ты думаешь, мы такие молодые, красивые и сильные? – Воины Шэньси захохотали от его слов, а мне не стало менее любопытно.
Нас довезли до вокзала городка Цзыян, откуда, сев на поезд, мы должны были добраться до Сианя, центра Шэньси, где обитал тот самый некий главный хранитель, оберегающий традиции провинции и считающий, что именно она должна распространять свою власть на Китай.
- Что ж, - пожал руку Чонгуку сопровождавший нас мужчина, когда мы выбрались из машины, а затем и Шуге с Ви. – Поезд в одиннадцать сорок, до него ещё полтора часа, а у нас хватает дел в эти неспокойные времена. – А когда они были спокойные, подумалось мне? - Но здесь вы уже в безопасности. Хранитель предупрежден и будет ждать вас. Удачи!
- Спасибо! – поблагодарили его мои спутники, и я тоже вторила им. Когда мы остались одни, я сказала вслух:
- А если это ловушка? Может, ещё не в безопасности?
- Терракотовое воинство – люди слова и чести, Элия, - покачал головой Чонгук. – Они не станут нарушать законов гостеприимства. Тем более, мы уже десятки раз проходили этим путём.
- С какой-то ещё девушкой, - напомнила я. Шуга просиял.
- Ревнуешь?
- Нет, я хочу понять, чем заканчивается этот путь!
- Девушку год назад вели не мы. Другие наши… друзья, - обронил Чонгук. – Но с ней всё в порядке. – Я вспомнила о том, что они назвались золотыми, и решила, что должна хоть как-нибудь, не прямо, не упоминая бабушку, намекнуть парням, что существует некая угроза, нависшая над всем, что связано с золотом.
- Мне нужно поговорить кое о чем с вами. Без лишних ушей, - шепотом сказала я. Чонгук огляделся. Мы стояли на оживленной привокзальной площади, где нам вручили билеты на поезд.
- Хорошо, в купе поезда всё обсудим. До Сианя на нём больше пяти часов, мы успеем и поболтать, и поспать, и привести себя в порядок.
- Но поедим мы сейчас, - отрезал Шуга, указав на очередную палатку на колесах, где жарили курицу и лепешки.
- Вы завтракайте, а я пройдусь до храма Чжан Бодуаня, зажгу палочки с благовониями. – Мы посмотрели вслед уходящему Чонгуку, оставившему нас втроём.
- Что за Чжан Бодуань? – поинтересовалась я.
- Алхимик и ученый, живший тысячу лет назад. – Ви существовал в те времена? Или снова черпает знания из зеркала мира? Или он читал человеческие книги? Да нет, когда бы ему? Наверняка он знал этого Бодуаня лично! – Он познал истину, совмещая буддизм, конфуцианство и дао. Говорят, что медитации и техники, описанные в его труде «Главы о прозрении истины» ведут к бессмертию, хотя изучали и практиковали их многие, но наглядного результата что-то пока не наблюдалось, разве что в далеком прошлом, свидетелей которому уже не найти. В общем, Чжан Бодуань очень почитаемый патриарх. Прозрел он, как считается, в пещерах неподалеку отсюда.
- Вот как… - почувствовала я себя глупой, ничего не знающей и слишком юной для своих спутников. Или это ощущение возникало от смущения, потому что они мужчины, а я – девушка? Иногда и сила способна подавлять морально. – Шуга, а кто этот Лео, о котором вы упомянули? – Молодой человек прекратил разжевывать купленный готовый пирожок, поглощаемый в ожидании курочки. Но рот был набит слишком плотно, поэтому мне пришлось разрешить ему возобновить работу челюстей, проглотить еду, а потом уже заговорить.
- Это великий воин. Равных ему свет пока не создал.
- И он тоже золотой?
- Да.
- Почему вы так называетесь? Золотыми.
- Элия, разве я не говорил тебе, что если много будешь знать… - начал Ви, но Шуга поднял руку, остановив его.
- Я могу ответить, потому что сам не знаю точно. На этот счет имеется слишком много легенд и рассказов, так что поведаю тот, в который верю сам. – Вытерев жирные от масла губы, Сахар принялся за историю: - Большинство сказаний и мифов повествует, что некогда был золотой век, почти каждая народность, каждое государство имеет такую басню, что когда-то всё было очень здорово, земной рай, а потом это почему-то кончилось. И вот ту давнюю эпоху называют золотой. Кроме того, гармонию и нечто идеальное всегда называют золотой серединой. Так вот, мало того, что мы стремимся быть вроде как идеальными людьми, той самой золотой серединой, которая сочетает в себе в должной мере всё необходимое для гармонии: благородство и хитрость, храбрость и умение скрываться, доброту и жестокость, щедрость и бережливость, помимо этого некоторые мифы утверждают, что золотой век был на самом деле, и был он таким именно потому, что правили людьми золотые воины-монахи, верх мудрости и справедливости, сумевшие соединить в себе силу и ум.
- Ты не похож на идеального человека, - честно сообщила я ему. Шуга обиделся слегка на мою прямоту.
- Я стремлюсь.
- Кроме того, - решил дополнить Ви, - считается, что тот, кому не дано обрести гармонию, никогда не задержится в золотых и уйдёт. Если же воин продолжает быть золотым, значит, он настоящий, потому что фальшивка от времени темнеет, а внешняя позолота – отшелушивается.
- Интересно… - увлеклась я их рассказами, взяв протянутую мне порцию чего-то вроде гунбао. – А в течение какого времени разоблачается ненастоящий золотой? – Ви с Шугой озадачено переглянулись. Последний почесал затылок.
- Да черт его знает. Но уж наверняка до старости не протянет прикидываться.
- А, может, наоборот, станет истинно золотым? – задумалась я, вовлекаясь в веру в эти легенды. Не бывает дыма без огня, почему бы всему этому не быть на самом деле? После призыва Ви из потустороннего мира, я готова согласиться с чем угодно. Бывает всё на свете!
- По этому случаю есть другая история, - удивил меня дух, осведомленный во всём, хотя этому пора прекращать удивляться. – Во времена Корё, когда вторглись монголы, образовав в Китае династию Юань, в золотых произошёл раскол. Тогда они были не тайным воинством, и их было очень много, по всему свету. Многие чужаки, в том числе пришлые монголы, хотели быть золотыми, но не всем было дано, и тогда те, кто не мог выдержать проверки, пройти обучения, кто не соответствовал доблести золотых, стали спорить, что золотым не обязательно родиться, им можно и стать. Проблема в том, что они, эти люди, пытались снизить требования к новобранцам. Они пытались назвать золотом медь, олово и железки, - немного горделиво, почему-то, закончил Ви. – Но время показало, что это невозможно.
- А ещё, - поднял палец Шуга, - алхимия родилась именно оттуда, от тех людей, которые хотели быть золотыми, так что по некоторым версиям, раскол случился ещё задолго до монгольского вторжения, где-то в правление Мунджона.
- Это всё сказки, - отмахнулся Ви. – Алхимия появилась в Европе, между прочим.
- Так, золотые же тогда были по всему свету, что мешало им быть и там? – заспорил Шуга.
- Да не было их в Европе в одиннадцатом веке.
- А вдруг были? – видя, что с ним продолжают спорить, парень поднял ладони, отгораживаясь от доводов Ви, и повернулся ко мне. – Короче, суть в том, что на протяжении нескольких веков, золотые действительно были ярыми противниками алхимии и всякой подобной магии, они с ней боролись.
- Причина была в том, я думаю, - вторгся вновь Ви, - что быть золотым и хотеть быть золотым – совсем разные вещи. Те, кто стремился к славе и могуществу и были фальшивыми, они хотели быть, но не могли. Настоящим же было всё равно, кто они. Они делали этот мир лучше, выполняя покорно и бесхитростно задания, которые давали им учителя и наставники. – Ви посмотрел на меня. – Но ты никогда и никому, Элия, не должна рассказывать то, что слышишь и видишь среди нас, в этом путешествии.
- Конечно, я понимаю, - закивала я, принимаясь за еду.
Чонгук вернулся минут за десять до отправки поезда, когда мы в него уже загружались. Шуга отдал ему припасенные закуски, и мы уселись в четырёхместном купе, закрывшись и, наконец, свободно выдохнув.
- А почему мы должны ехать к этому хранителю? – полюбопытствовала я.
- Визит вежливости, больше ничего, - пояснил мне младший из золотых. – Некрасиво не засвидетельствовать почтение тому, кто предоставил нам передышку.
- Понятно. – Я смотрела, как Шуга достаёт карманные шашки, и раскладывает их на откидном столике. Привыкший к долгим переездам, он уже научился развлекать себя в дороге. К нему присоединился Ви.
- Ты хотела о чем-то поговорить, - напомнил мне Чонгук.
- Ах, да! – опомнилась я, посмотрев на него. – Это касается того, что я услышала, что узнала… что вы золотые.
- Заинтриговала, - улыбнулся парень.
- Но я хочу, чтобы ты рассказал мне кое-что первым. Кто тот враг, от которого мы убегаем?
- Пожалуй, будет лучше, если ты узнаешь, - согласился он. – Наши главные недруги – синьцзянцы, жители самого западного Китая, но они и не китайцы даже, а в основном уйгуры. Возглавляет основную и единственную банду Синьцзяна человек с десятком имён, настоящее же не знает никто. Его зовут Дзи-си или Отцом Чаном, или просто Большим Боссом. Вот уже три десятилетия он распоряжается своей областью, но последние годы его никто не видел. Он с самого начала хотел захватить власть над всем Китаем, для чего шёл на любые злодеяния и преступления: похищения, убийства, теракты. К счастью, пока его загребущая рука дальше Цинхая и Ганьсу не простерлась. Ганьсу дрожит перед ним в страхе, а хозяин Цинхая – его хороший друг, с которым они объединились и, поговаривают, создают огромную армию и собирают невиданное количество оружия, чтобы двинуться дальше на восток. Пока им это не удаётся, потому что на пути стоим мы, Терракотовое воинство, другие банды юго-востока и севера Китая, вольное братство Тибета, которое никогда не допустит, чтобы ими кто-то командовал. Вот всё, что я могу сказать тебе о нашем враге, Элия. Вряд ли кто-то знает о нем больше, или хотя бы, где его найти. Дзи-си коварен и может подослать своих шпионов куда угодно, хотя основная масса его солдат – бездарные наёмники, побеждающие количеством, но не умеющие сражаться. – Я попыталась запомнить это всё и, немного переварив услышанное, заговорила сама:
- Дело не только в том, что вы стоите, вместе с другими, на его пути на восток. – Осмелев, я взглянула в глаза Чонгуку. – Существует одно пророчество, о котором знает этот самый Дзи-си. И сегодня я смогла его понять, когда услышала о том, как вы зовётесь. – Чонгук поднял брови и изумился. От моих слов отложили игру и Ви с Шугой. Я покосилась на них, насторожившись и замерев, стоит ли говорить одну из своих тайн?
- Мы знали, что есть некое предсказание… которого очень испугался Дзи-си, после него он и пропал с глаз людских долой, - начал Чонгук. – Но не знали, в чем оно заключается. Ты знаешь его содержание, Элия? – с надеждой спросил он. Довериться или нет? Могу ли я на них положиться? Мой взор упал на Ви, который осторожно кивнул мне, подталкивая говорить. Что ж, ему виднее.
- Я… я знаю… Ему предсказали, что он погибнет от золота. – Шуга скрипнул зубами.
- Так вот, почему эта скотина гоняется за нами по всем волостям!
- Но гибель от золота… это как-то слишком расплывчато, чтобы подумать на нас, - задумался Чонгук. – Почему бы не подумать о богатстве, или ещё чём-то таком?
- Это… не всё, что ему предрекли, - несмело дополнила я. Молодые люди замолчали. – Ему сказали, что он погибнет от золота и своего сына. – Шуга присвистнул.
- Такого отца грех не жмянькнуть.
- А у него, вроде, куча сыновей-то? – напряг память Чонгук.
- Восемь, - вспомнил Сахар.
- Девять, - изрекла я. – Если верно это пророчество, то верно и то, что их девять. Но о девятом он не знает, судя по всему. – Друзья переглянулись между собой, прикидывая разные возможности. – Но откуда вам известно о пророчестве?
- Видишь ли, - Чонгук замешкался, поднеся кулак к губам. Я торопила его глазами, и он тоже пошёл на откровенность. – Три года назад к нашему настоятелю прилетел орёл с запиской. – Мои глаза стали расширяться, наполняясь слезами. Я боялась поверить этому! Неужели… неужели есть где-то тот, кто знал бабушку, дружил с ней? Чонгук, видя, как я меняюсь в лице, продолжал тише: - На твои поиски отправились, но в Тибете тебя уже не было… - Не дослушав, я сорвалась с места и бросилась ему на шею, обняв его и, заплакав, прижавшись к нему, как к родному, в котором сразу же нашла добро и что-то своё, близкое и семейное. Чонгук опустил ладонь мне на спину, стыдливо погладив её. - Прости, что искали так долго, Элия.
- Но нашли! Вы нашли… - умываясь слезами, шептала я в его плечо.
Прошло некоторое время, прежде чем я пришла в себя. Понадобился платок, стакан воды и приоткрытая форточка для поступления кислорода, чтобы я перевела дыхание и приготовилась обсуждать что-либо дальше.
- Почему же вы сразу не сказали мне обо всем?
- Во-первых, ты могла не поверить, а во-вторых, нам тоже хотелось убедиться, что ты та самая, которую мы ищем. – Я с немым упреком посмотрела на Чонгука.
- Если вы знали, что я альбиноска, неужели могли возникнуть сомнения? – Он смутился.
- Ну, всякое бывает… альбиносы редкость, но не уникумы.
- Значит, ваш наставник знал мою бабушку?
- Да, в молодости он тоже странствовал, как и мы, спасал невинных, наказывал преступников. В своих скитаниях он познакомился с ведуньей, которая как-то подобрала его в горах, раненого. Выходив воина, она обрела преданного друга. К тому же, он узнал, что она умеет гадать, и весьма точно. Она указывала ему места, где прятались плохие люди, предупреждала, если где-то ждала опасность, помогала лечить друзей, потому что разбиралась в целительстве лучше, чем медицина, которая тогда существовала. Она научила наставника многим рецептам и зельям для укрепления здоровья. Но о ней знал и другой народ, к ней обращались за помощью и желая узнать будущее. И вот, ещё до твоего рождения, двадцать два года назад, к ней заглянул Дзи-си, наслышанный о её таланте…
- И бабушка, начав говорить то, что видела, осознала, какой непоправимый вред нанесла своими словами, потому что знала, кто такие золотые, ведь ваш наставник был её другом, - поняла я, замерев с ладонью, которую приложила к загоревшейся щеке. – Но… если бабушка никогда не ошибалась, это значит, что Дзи-си на самом деле погибнет от вас?
- Или своего сына, - вклинился Шуга.
- Считается, что предсказанную судьбу можно исправить, если пойти другой дорогой, - философски заметил Ви. – Возможно, что Дзи-си избавится от того, что несёт угрозу его жизни.
- Нет! – ахнула я. – Нет, так не должно быть! Он не должен тронуть ни вас, ни своих сыновей! Но… рассказывай дальше, Чонгук, прошу! Как я оказалась с бабушкой в Тибете? Где мои родители?
- Лучше тебе обо всем поведает Хёнсок, наш наставник, - попытался он уйти от ответа. Я и до этого подозревала, что мои мама и папа мертвы, но эти уклончивые слова лишь всё подтвердили.
- Их убили, да? – с печалью, которая не была новой, спросила я. Парни опустили лица, не в силах причинить мне боль подтверждением, и не желая лгать, давая напрасные надежды. – Их убил Дзи-си… - осознала истину я.
- Когда твоя бабушка скрылась, не желая описывать конкретную картину увиденного будущего, синьцзянцы решили похитить её дочь, чтобы вынудить шантажом раскрыть секрет. Но Хёнсок с золотыми успел вперед. Они забрали её себе, спрятали и охраняли…
- Под чутким надзором, а вернее, от чуткого надзора, ты и родилась, - хихикнул Шуга, но моментально осознав неуместность юмора, стёр с лица довольную ухмылку. – Прости, я не хотел ничего такого обидного сказать.
- Стало быть, моим отцом был золотой?
- Именно, - открыл мне правду Чонгук. Точнее, я дошла до неё сама от всех этих очевидных фактов, он лишь подтвердил. Стало быть, я от рождения связана с этими воинами, или как их называть? Бандой? Нет, они не преступники, и мой отец не был преступником. А вот Дзи-си… ненавижу! Он убил их, моих мать и отца…
- Я… я вряд ли готова к подробностям, скажите только… это синьцзянцы всё-таки нашли их и… и…
- Было не совсем так, - покачал головой Чонгук. Видно было, что ему неуютно пересказывать историю, которую он и сам знает из третьих рук. Конечно, он и сам в те времена, когда всё произошло, был ребенком. – Дзи-си не мог найти твою мать, и вернулся к преследованию провидицы, которая не давала ему покоя. Её почти схватили, но твой отец… Твоя мама упросила его спасти свою мать, отправиться на её защиту. Они смогли отбить у синьцзянцев твою бабушку, но половина из них не вернулось из битвы… Узнав об этом, твоя мама оставила тебя бабушке и отправилась к Дзи-си, чтобы отомстить. Ничто не могло остановить её, Хёнсок говорил, что она будто обезумела от этой потери, и не хотела жить без него, без своего воина. Естественно, до Дзи-си она не успела добраться, и погибла раньше, где-то в пустыне Такла-Макан.
Я поднялась, не в силах больше представлять себе это черное прошлое. Моё сердце разрывалось от боли за маму и папу, которые так любили друг друга, но не дожили до старости. Они умерли молодыми из-за какого-то пустого пророчества! И виноват во всем этот Большой Босс. Кто бы он ни был, я хочу его смерти! Я хочу отомстить ему, знать, что он страдает, что золото, которого он так боится, проглотило, раздавило его! Или, ещё лучше, один из сыновей. Пусть познает предательство и удар в спину! Выйдя в тамбур, я прислонилась лбом к стеклу, не всматриваясь в пролетающий за ним пейзаж Шэньси. Я хотела узнать, кто моя семья, найти её. Я нашла, горстку пепла и воспоминаний, горьких, как и неведение, в котором я жила, даже ещё горше. Но если папа был одним из золотых, то именно они моя семья? Это те, кто остались у меня, единственные.