Уж лучше пусть Нюрка думает, будто наша дружба мне по барабану, чем вдруг узнает, что статус старой девы меня, мягко говоря, не устраивает, а если честно, то немного расстраивает.
Кстати, я вовсе не соврала по поводу семинара, который должен на следующей неделе состояться. Другое дело, что при других обстоятельствах это заурядное рабочее мероприятие было бы мне до лампочки. Но только сейчас речь идёт о моей чести. А я свою честь не собираюсь менять на пиво с орешками!
— Ась, что с тобой? — Нюркины глаза округлились. — Впереди выходные, успеешь ты ещё подготовиться к своему семинару! Давай посидим, расслабимся, я что, пиво зря покупала?
— Подумаешь, четыре бутылки! — фыркнула я. — Вот за выходные, Нюрк, ты и выпьешь их сама. А мне, повторюсь, некогда.
— Ась, ну что ты сегодня вредничаешь? Что я тебе плохого сделала?
— Вредность — это обязательная черта характера всех старых дев. Ты что, Нюрк, не знала? — я весело и непринуждённо рассмеялась. — А свою репутацию нужно поддерживать, понимаешь?
По-моему, получилось довольно естественно и мило.
Мне даже захотелось погладить себя по головке за своё безупречное поведение (Хоть и не люблю я иностранных выражений, но тут по-другому не скажешь: настоящая леди!). Однако при Нюрке я постеснялась это делать.
— Не понимаю, зачем ты сама себя старой девой обзываешь?
— Я не обзываю, — мои губы растянулись в благодушной улыбке, — я просто твои слова, Нюрк, повторяю, что давеча ты Милке говорила, когда на моём примере жизни её учила.
Нюрка покраснела, посмотрела по сторонам и, наконец, выпалила:
— Ты меня неправильно поняла, Ась! Я ведь не тебя конкретно в виду имела, мне просто нужно было Милку напугать, а то она совсем уж дома засиделась. Сама подумай: где ты, и где — все остальные старые девы?! То есть я хочу сказать, что ты на классическую старую деву совсем не похожа.
— Да ну на фиг? — я рассмеялась. А Нюрка торопливо продолжила:
— Между прочим, это даже Милка заметила. Лично я на твоём месте расценила бы её слова, как комплимент. Молодежь — она ведь такая, прямо выражается!
— Ой, не говори! — с готовностью подхватила я Нюркины слова. — Молодым и вправду можно верить, а вот их родителям — не всегда. Они ради своих мелочных интересов многолетней дружбой готовы пожертвовать. Бог им судья!
С некоторой долей театральности я опустила голову. Руки скрестила на груди. Мысленно восхитилась своей маленькой репризой.
Эх, будь я на месте Нюрки, обязательно зааплодировала! Но она не догадалась. А ещё интеллигенцией называется! Искусство — удел избранных, что ни говори.
— Ну, хорошо, Ась, я не права была. Так ты прости меня, я же не со зла. Просто Милка моя относится к тебе с уважением, вот я и привела тебя, Ася, в качестве примера, чтоб до неё дошло. Совсем уж засиделась дома девка.
— Ну, и как, не зря?
Мой вкрадчивый голос не предвещал Нюрке ничего хорошего, но она этого не поняла и даже оживилась.
— Не зря! Милка пошла на школьный вечер! А я тут же прибежала к тебе, чтоб отметить такое событие. Надеюсь, теперь жизнь дочки как-то изменится…
— И она не засидится в старых девах, как некоторые, — подсказала я с такой милой, обаятельной улыбкой, которой, пожалуй, Наталья Варлей могла бы позавидовать.
Нюрка сделала вид, будто она моих слов не услышала.