— Я тоже. Мини-шашек было слишком много, — она поворачивается к Лили, — Себастьян помогал мне с коллекцией.
Лили сказала мне, что Роуз очень нервничает из-за того, что бренд Calloway Couture предназначен только для женщин.
— Я знаю, что сейчас, вероятно, не самое лучшее время, — говорит Роуз Лили, забирая куртку у Себастьяна и аккуратно складывая его. — Но мне не помешала бы твоя помощь в офисе. Ты не против поработать чуть больше?
С момента моего пребывания в реабилитационном центре Лили занимала свое время работая на Роуз, в качестве ее помощницы. Несмотря на то, что в Calloway Couture работают две другие девушки и занимаются социальными сетями, онлайн-продажами и всем, для чего, черт возьми, они нужны Роуз. Лили сказала мне, что она «сучка Роуз» номер один — и сказала это с гордостью, что я нашел довольно очаровательным.
— Конечно, — соглашается Лили и уверенно кивает. Но она крепче сжимает мою руку, а потом выпаливает. — А как же модели-мужчины?
А потом ее глаза устремляются на Себастьяна, и она бледнеет, забывая о его присутствии.
— О, да, — говорит Себастьян. — Они великолепны. Может, Роуз сможет найти тебе кого-нибудь получше, чем вот этот вот.
Он указывает на меня.
— А может она найдёт кого-нибудь, кто заменит тебя, — я делаю паузу и усмехаюсь. — О, погоди, она уже нашла.
Где Коннор Кобальт, когда он так чертовски нужен?
Уголок рта Себастьяна дёргается. Прекрасно.
Роуз кладёт спортивную куртку обратно в коробку.
— Себастьян, я думаю, тебе пора идти. Я позвоню тебе завтра.
— Конечно, — он целует ее в щеку, а затем машет Лили рукой. — Не забывай усердно заниматься.
— Не забуду, — напряженно отвечает она.
Затем он уходит, и когда дверь захлопывается, Роуз кладет руки на бедра и смотрит на Лили.
— Я никогда не назначу мужчинам-моделям примерку, когда ты будешь в офисе, обещаю.
— Я просто боюсь, — признается Лили.
Она даже не смотрит на меня.
Я пытаюсь сдержать гримасу. Я должен больше верить в нее — что она не изменит мне, но я годами слушал сквозь стены, как она трахает других парней. Моногамные отношения для нее не естественны, и я, если честно, в шоке, что ей удалось продержаться так долго лишь со мной. Я жду того дня, когда меня окажется недостаточно, особенно сейчас, когда я не могу потакать ее желаниям. Я не могу дать ей то, что она может так легко получить от какого-то другого придурка.
— Я не собираюсь ставить тебя в такое положение, — говорит ей Роуз. — Обещаю.
И если мой план сработает, тогда Лили вовсе не придётся беспокоиться. Но как только я набираюсь смелости спросить Роуз, дверь открывается, и мы все напрягаемся.
Себастьян вернулся.
Но обувь на твёрдой древесине звучит иначе — увереннее, быстрее и решительнее.
Коннор проходит через арку со стопкой пицц на французском хлебе. Он кладет их на стойку, как только напряжение ослабевает. Ну, технически расслабляемся только мы с Лили. Плечи Роуз сжимаются, как будто она собирается раздавить кого-нибудь каблуком.
— За кого вы меня приняли? — спрашивает он нас. Он должно быть заметил резкое изменение в общей атмосфере.
— Себастьян, — говорит Лили.
— Мы говорили о сексе, — уточняю я.
Он понимающе кивает.
— Как прошло занятие? — спрашивает он, собираясь подойти к Роуз и поцеловать ее, но она смотрит в стену, а не на него. Давай, Роуз, не отталкивай парня.
Коннор лишь изучает ее, ещё более полный решимости завоевать ее расположение. Он прислоняется к стойке, а затем уделяет Лили все свое внимание.
— Все было хорошо. Думаю, Себастьян очень поможет мне.
Серьезно? Я всегда утверждал, что перейду с виски на отбеливатель, если мне придётся разговаривать с ним дольше десяти минут. Очевидно, между Себастьяном и Лили что-то происходит, но я не хочу поднимать этот вопрос сейчас.