— Я смогу дохрамать, — говорю я ему. Мы должны позвонить Ноле, чтобы она нас забрала. Мы ненавидим такси настолько, что рискуем попасться на глаза полицейским, но у нас все еще есть водитель моей семьи. И Ло. Но Андерсон будет крайним средством. По какой-то причине никто из нас не рассматривает наших водителей как вариант. Уже поздно, и я очень не хочу будить Нолу, чтобы она нас спасла.
— Это звучит как глупая идея, — говорит он.
Я оглядываюсь через плечо, вдалеке мелькают красные и синие огни.
— Просто иди без меня. Я догоню.
И тут его щеки заостряются, как это всегда бывает.
— Это звучит еще более дерьмово.
— Я не пила алкоголь, — говорю я ему. — Если копы меня поймают, то я буду в порядке. Поймают тебя, и у тебя будут проблемы с отцом.
— Спасибо, что напомнила мне, — он испускает глубокий вздох, а затем поворачивается спиной ко мне. Как раз тогда, когда я думаю, что он собирается убежать, на самом деле выслушав мою просьбу, он делает нечто совсем другое. Он наклоняется, поднимает мои ноги и сажает меня себе на спину. — Держись крепче, любовь моя.
Мои руки обвивают его шею, и он ускоряется.
Ветер развевает мои каштановые волосы, и я слушаю его легкое дыхание, когда он уносит меня прочь от хаоса в сторону города, где мы живем. Я уже ездила на его спине раньше. Когда мы были детьми. Когда я не могла подняться по Большим песчаным дюнам в Колорадо. Когда я забыла надеть закрытую обувь в тропическом лесу Коста-Рики. Когда меня просто нужно было подвезти. Он всегда был рядом.
Проходят минуты, потом они превращаются в часы, и Ло замедляет шаг, а улицы Филадельфии оживают и сверкают посреди ночи. Мы направляемся в Дрейк — в нашу новую квартиру, которую мы делим вместе.
Ло развернул меня, и он держит меня спереди в позе обезьянки, пока я упираюсь головой в его шею и плечо, мои глаза закрыты.
Мои желания на эту ночь уже удовлетворены. Единственный человек, который приходит мне на ум, — это мужчина, несущий меня на руках.
— Если бы ты был человеком Икс, думаю, ты был бы Ртутью, — говорю я с небольшим зевком. У него сверхчеловеческая скорость, он может бегать так же быстро, как молния. Он также сын Магнето, который иногда ожидает от него слишком многого, их отношения между отцом и сыном — одни из самых сложных среди мутантов.
Он размышляет над этим, а затем шепчет: — Я бы предпочел быть Хеллионом.
Я знаю. Я бы предпочла быть Вейл большую часть времени и спасаться от самых неловких моментов, растворяясь в небытии, но правда в том, что я, вероятно, даже не достойна того, чтобы меня сравнивали с Людьми Икс. По крайней мере, Ло похож на кого-то. По крайней мере, он может сочувствовать.
Он смотрит на меня, когда я начинаю засыпать.
— Как твоя лодыжка?
— Замечательно, — шепчу я, — потому что я не стою на ней.
— Думаю, у нас есть пакет со льдом в холодильнике.
Мои глаза полностью закрываются.
— Ммм, звучит неплохо.
Он целует меня в макушку, а затем шепчет: — Я люблю тебя, Лил.
Мы говорим эти слова постоянно, но их сила не потеряна. Они значат для меня больше, чем он может предположить. Потому что, в конце концов, этот вид любви отличается от первой встречи с мужчиной в баре, влюбленности в частной школе или бурлящего нового романа. Наши Я люблю тебя охватывают годы душевной боли, обид, и смеха.
И каждый раз, когда мы произносим эти слова, я ощущаю прилив энергии нашего детства. Я не могу представить, что когда-нибудь потеряю это.
После ночи, проведенной со льдом для мышц, утром мне так зябко, что я жажду тепла. В десять утра я наполняю ванну и лежу в мыльной пене, позволяя своей травме впитать успокаивающие воды. Блаженство даже не определяет это чувство. То есть... пока Ло не открывает дверь ванной и вяло входит. Я опускаюсь еще ниже в воду и собираю несколько пенных пузырьков, чтобы скрыть свое обнаженное тело.
— У тебя есть своя ванная, — напоминаю я ему, пока он пускает воду под зубную щетку. Синюю с Человеком-пауком, которую он принёс сюда.
Он поворачивается, опираясь на край моей стойки. На нем только штаны на шнуровке, которые не оставляют абсолютно ничего для воображения. Но я не свожу с него глаз.
— Я хотел посмотреть, как поживает твоя лодыжка, — признается он, прежде чем положить зубную щетку в рот.
Прошла неделя учебы в колледже, а я все еще не полностью приспособилась к жизни с ним. Нам было комфортно и раньше, но совместное проживание еще больше размыло границы, которые на самом деле не нуждались в размывании.
— Я прогреваю ее, — объясняю я и поднимаю ногу из воды, опустив часть о том, что я хочу тепла гораздо больше, чем моя лодыжка нуждается в нем.