— Честно сказать, я предполагал, что ты начнёшь с более объёмных вещей.
— Ты хочешь, чтоб я выбрала нечто другое?
— Нет. Одевай. Мне интересно, как они смотрятся.
Я не стала откладывать это в долгий ящик. Хейз наблюдал с искренним интересом.
— Тебе дарили когда-нибудь украшения?
— Да. Пару раз.
— Почему так мало?
— Потому что я предпочитала принимать другие подарки.
— И что это, например?
— Что-нибудь нематериальное. Стихотворение, что отражает отношение. Песня, что показывает настроение. Музыка, что трогает душу.
Хейз усмехнулся.
— Музыкантов и стихоплётов тебе подавай?
— Нет. Уже созданные произведения из влюблённых уст звучат ни хуже.
— А что же ты сама преподносила в таком случае?
— Влияла на спектры чувств.
— И какой в этом смысл?
— Если коротко, получасовой секс казался полуночным марафоном.
— По-моему, ты своих парней за нос водила.
Я промолчала на эту усмешку. Хейз велел раздеться и улечься на спину. Я так и поступила.
Свистопляска рук и губ Хейза началась со зверского аппетита на те части тела, что были украшены золотом. Он до исступления обсасывал мочки ушей, скреплённых клипсами с тонкими цепочками. Цепочки он поочерёдно обматывал во рту вокруг своего языка, и, обласкивая губами кожу, оттягивал за них мягкую ткань уха. Членом он водил по лобку, не спеша завести внутрь. Головка пениса проходила твёрдой основой по складкам естества, вызывая нестерпимое желание, чтоб эта крепость ворвалась внутрь глубоким яростным ходом.
Реакция была предсказуема: Хейз не раздражал меня и не выводил из себя несколько часов кряду, пока отсутствовал. И даже сейчас сказанные вскользь обидные слова, не были пронзительно язвлены. Хейз насыщал себя, но сам не замечая того, он насыщал и меня влечением и желанием близости. Не потому, что эту близость я хотела с ним. Я хотела ощутить красивое мужское тело на себе и в себе. Почувствовать плоть, что могла дать тебе удовольствие.